Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

Мандела использовал эту возможность, чтобы ещё раз подчеркнуть, что операция «Вула» была направлена на перемещение находившегося за рубежом руководства организации внутрь страны и она началась задолго до снятия запрета на АНК. Это отнюдь не был заговор ЮАКП, направленный на захват власти насильственным путем. Он добавил, что этот проект отнюдь не противоречил поискам мирного урегулирования.

Пресса очень хотела взять интервью у меня, особенно в отношении смешных ситуаций, возникавших в течение года «в бегах» в качестве «Красного Пимпернеля». Лондонская газета «Таймс» сообщила, что я «избегал ареста уверенно и с применением разнообразных средств маскировки». Популярная черная газета отметила, что я «привнёс оттенок романтического авантюризма в свои проделки». Была, однако, в моём безрассудстве и более серьёзная сторона, поскольку своими появлениями на публике и заявлениями, я, как мне кажется, показывал, что можно обыграть силы безопасности. Как отметила лондонская газета «Обзервер», «он любил натягивать нос полиции». Был случай, когда я коротал время на шоссе в обществе двух полицейских-регулировщиков движения, ожидая машину техпомощи, которая должна была отбуксировать мой неисправный автомобиль. В нескольких случаях полиция перекрывала движение, чтобы пропустить на специальную парковку мою машину, на стекле которой красовалась наклейка «Особо важная персона». (я сам был одет как болельщик футбола или регби). Я был ближе всего к провалу, когда в одном из домов, где я укрывался, появились полицейские, разыскивавшие украденную машину. Я поставил чайник, разъяснил им, что они ошиблись адресом, и они удалились, выпив со мной по чашке чая.

После почти года игры в прятки с полицией и шести месяцев подпольной деятельности до этого было приятно «выйти из тени» с надеждой на восстановление нормальной жизни внутри Южной Африки. С 1963 года я не имел определённого места жительства в стране, в которой я родился. Теперь у меня появилась возможность подумать о том, чтобы нам с Элеонорой вновь обзавестись домом в Южной Африке.

У меня не было иллюзий в отношении «нормальности» жизни в Южной Африке. Бойцы МК возвращались домой из изгнания не по ковровой дорожке, с неясными перспективами, без жилья и работы. Они должны были полагаться на АНК в том, что он решит их проблемы. Поездки по стране открыли для меня, в какой нищете и убожестве жили миллионы людей. Я написал Элеоноре о том, как стоя на холме неподалеку от Дурбана и вглядываясь в трущобы района Инанда, я подумал, что это было похоже на «круги ада Данте». Женщины с трудом поднимались вверх по холму из наполненной дымом низины, чтобы набрать воды из кранов в соседнем районе.

Вокруг городов были расположены обшарпанные посёлки, не имевшие почти никаких удобств. В лачугах тех, кто поселился здесь незаконно, обитали миллионы голодных и безработных людей. Неудивительно, что здесь бурно развивалась преступность, росло число вожаков воинственных группировок, а силы безопасности использовали эту ситуацию, чтобы дестабилизировать общины чёрных южноафриканцев, направляя волны насилия против АНК и его сторонников.

Пик Бота хвастался, что южноафриканские чёрные жили гораздо лучше, чем африканцы на всем остальном континенте. Это, возможно, относилось к 25 % из 32 миллионов человек чёрного населения страны, которые имели хоть какую-нибудь работу. Что касается остальных, то я видел в Южной Африке худшие условия лишений, перенаселённости домов и нехватки коммунальных удобств, нежели в Хараре, Мапуту или Лусаке. Но в тех более бедных странах люди, по крайней мере, имели достоинство быть свободными. Я ясно высказался в одном из интервью, что если бы Де Клерк хотел завоевать доверие людей, то ему надо было вести дело к принятию подлинно демократической конституции, которая предоставляла бы политические права чёрным, а не была бы направлена на увековечение белого господства в какой-то новой форме.

На Национальной конференции АНК в июле 1991 года я был избран в состав Национального исполнительного комитета, а на съезде ЮАКП в декабре я был выбран в Центральный комитет. Я испытывал чувство удовлетворения от такой публичной поддержки тысяч делегатов, которые участвовали в этих двух исторических мероприятиях.

Времена, несомненно, менялись. На конференции АНК фотограф заснял меня между дипломатами из Великобритании и СССР. С советской стороны были Владимир Шубин — давний друг, и Алексей Макаров, который был нашим переводчиком в военном училище в Одессе. Кто-то из моих товарищей, усмотрев, что мы позируем для фотографии, заметил:

— Я вижу, чтобы поймать тебя, потребовались совместные усилия КГБ и Эм-Ай-6.

— Вовсе нет, — ответил я. — Это я вербую их.

Позже я получил в подарок от Энтони Роуэла — одного из британских дипломатов — книгу баронессы Орси «Розовый Пимпернель». Это было очень приятно.

После того, как освободительная борьба и международное давление вынудили правительство Де Клерка освободить Манделу и других политических заключённых, отменить запрет на политические организации и начать переговоры, правительство начало вести хорошо продуманную двойную игру.

С одной стороны, шла затяжка переговоров, поскольку правящая партия пыталась навязать политическое решение на её условиях. С другой стороны, по мнению Движения, стратегия правительства была направлены на подрыв влияния АНК через насилие против его сторонников. Правительство надеялось деморализовать тех, кто нас поддерживал, пытаясь показать, что АНК неспособен защитить своих сторонников.

Насилие со стороны правительство осуществлялось руками других сил. Среди них была руководимая Бутелези «Инката» и жестокая армия бантустана Бопутатсвана, возглавлявшегося Мангопе.

Кроме того, были и невидимые силы. Апартеид породил огромное число тёмных элементов, чёрных и белых, сторонников правых сил и обыкновенных преступников, выращенных дома и приехавших из-за рубежа, которые готовы были действовать или в качестве наемников, или просто из ненависти. Армия и полиция были большими мастерами организации противозаконных действий. Они имели многолетний опыт подрывной деятельности против «прифронтовых» государств, похищений и убийств своих противников и предоставления тайной помощи «своим» повстанцам типа УНИТА и РЕНАМО.

Существовали документальные свидетельства того, что они начала обучать, вооружать и финансировать членов «Инкаты» ещё в 1986 году. Скандал «Инкатагейт» вскрыл прямое финансирование митингов «Инкаты» полицией, чтобы укрепить её поддержку. По данным Комиссии по правам человека, с июля 1990 по июль 1993 года сторонники «Инкаты» несли ответственность за 70 % случаев политического насилия в Витватерсранде. Почти 10 тысяч человек погибло в течение трёх лет после отмены запрета на АНК в феврале 1990 года. С 1985 года, когда «Инката» начала попытки не допустить на территории Наталя усиления влияния Объединенного демократического фронта, связанного с АНК, общее число погибших составило 18 тысяч человек.