Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

— Мятежники вели себя, как звери. Когда мы увидели, как хладнокровно они расправились с некоторыми из наших товарищей, я был полон ярости, как и все наши. Но после того, как были казнены семь человек, я подумал о двадцати других, ожидающих расстрела: некоторых из них я знал ещё молодыми новобранцами в Лесото, они явно были введены в заблуждение. Я подумал, что нам нужно остановиться. Я обратился через головы местных командиров, которые были полны решимости привести в исполнение приговор трибунала, к Тамбо, находившемуся в Лусаке.

Он явно получал удовольствие от дискуссии, с благодарностью используя повод для размышлений и для того, чтобы изучить под микроскопом различные подходы к этим сложным проблемам.

— Какая жалость, что жизнь стала такой сумбурной и мы почти не имеем времени для размышлений. Такие, как мы с тобой, — тут он засмеялся в своей обычной манере, как всегда, когда собирался поделиться личными наблюдениями, — люди в основном мягкосердечные, мы вместе с такими товарищами, как Слово и Палло, являемся совестью Движения. Вот почему мы с тобой не могли позволить себе разрешать и дальше держать этих женщин в «Куатро».

Условия в лагере АНК для заключённых в «Куатро» были ещё одним вопросом, который постоянно беспокоил его. Через несколько лет, когда Крис вернулся в Южную Африку, он дал откровенное интервью о роли наших структур безопасности. «Да, в то время преобладала культура нетерпимости, но именно ведущие члены Коммунистической партии критически относились к этой культуре. Мы никогда больше не должны предоставлять неограниченную власть службе безопасности. Мы должны избегать повторения тех вещей, которые происходили в очень незначительной мере в АНК и в очень значительной степени внутри сил безопасности режима.»

Мы вместе выступали перед личным составом лагеря Какулума и были очень тепло приняты бойцами, выстроенными на плацу. Звучный голос Криса гулким эхом отдавался в лагере, когда он подробно рассказывал о положении в Южной Африке и призывал бойцов максимально использовать возможности для подготовки. Он обладал способностью обращаться непосредственно к чувствам людей — надежде, гневу, страху — и мог убедительно говорить о страданиях людей дома, в Южной Африке, опираясь на воспоминания о том, как сам он рос в бедной деревне Кофимваба в Транскее. Он добавлял в свои выступления перец остроумия, высмеивая, под радостный рёв голосов, правительство апартеида и его марионеток.

Одним из молодых курсантов в лагере был мой сын Эндрю, который после периода юношеской неопределённости о национальной принадлежности его родителей, работал на АНК в Лондоне печатником, а затем изъявил желание вступить в МК. Крис Хани помнил его маленьким ребёнком в Лондоне. Эндрю пользовался уважением в лагере, но использовал вымышленное имя, чтобы скрыть наше родство. Он был приглашён к нам в один из вечеров, и мы втроём сидели, вспоминая те времена. Крис был в отличной форме, его звенящий голос и весёлый смех эхом отражались от стенок нашей землянки. Он напомнил Эндрю о том, как он нечаянно напугал его и его младшего брата, когда они пришли домой из школы (а дома, по-видимому, никого не было), и обнаружили его сидящим на кухне — с внешностью, изменённой в порядке эксперимента.

— Те годы после арестов в Ривонии в 1963 году и восстания в Соуэто в 1976 году были самыми тяжёлыми, — говорил Крис, — но мы продолжали бороться и сейчас ничто не может остановить нас.

Обращаясь прямо к Эндрю, он засмеялся:

— Как можно остановить нас, если даже маленькие дети-кокни, как ты, стали молодыми львами!

Эндрю ещё предстояло участвовать в боях, сопровождая в качестве бойца охраны колонны машин МК, направлявшиеся в наши лагеря. УНИТА активировала свои действия на северо-востоке в стремлении оттянуть силы ФАПЛА из района Квито-Кванавале. Потери МК в 1987-88 годах были самыми тяжёлыми в нашей истории. Мы потеряли примерно сто бойцов в дюжине засад на дороге из Кашиту и Кибаше. Но в этих боях мы нанесли УНИТА гораздо большие потери.

Тимотфи Мокоена часто был в самом центре боя. Его нога была раздроблена пулей в одном из столкновений, но, к счастью, он вылечился в госпитале в Москве. Мы потеряли многих замечательных молодых людей в боях против попыток заблокировать пути снабжения наших лагерей. Среди них был Нджобе — сын семьи членов АНК, которая жила в Лусаке. Погиб также доктор Хьюго, врач, получивший образование в Советском Союзе. Его настоящее имя было Тамсанка Фихла. Он мог сделать карьеру в любой стране мира или вернуться в Южную Африку. Но он выбрал работу в лагерях МК. Тот факт, что мы могли выдержать такие тяжёлые потери, не утрачивая боевого духа, показывал, насколько хорошо МК восстановился от потрясшего нас мятежа 1984 года. Многие из негативных проявлений, которые вызвали мятеж, были устранены. Тимотфи Мокоена придерживался мнения, что большую роль сыграло ускоренное направление бойцов для действий внутри Южной Африки.

К тому времени, когда я покинул Анголу, наступление ФАПЛА против УНИТА на юге началось. Но моя голова была занята нашей собственной задачей — продвижением внутрь Южной Африки специально подготовленной группы, которая пока находилась неподалеку от Маланже.

Мы готовили эту группу в эвкалиптовом лесу за городом. Она состояла из четырёх белых мужчин, трое из которых были жителями Лондона. Их командиром был симпатичный и решительный парень по имени Дамьен Де Ланге, который был инструктором в наших лагерях. Тройка из Лондона уклонилась от призыва в Южной Африке, включилась в антиапартеидную деятельность и выразила желание вступить в МК. Они были прекрасными пловцами и жили около озера, в котором тренировались каждый день. У нас были большие планы и, среди прочего, мы намеревались использовать их для подрыва портовых сооружений и судов.

В самом городе Маланже подруга Дамьена — живая и привлекательная рыжеволосая девушка по имени Сюзанна Весткот проходила подготовку в качестве их радиста. Её обучали работе на маленьком передатчике, который должен был связать группу с Лусакой. Мы выяснили, что часть нашей разведывательной информации была бесполезной для подразделений, разбросанных в посёлках и сельских районах. Модисе считал необходимым иметь особую группу, надёжно обосновавшуюся в белых районах, которая действовала бы под непосредственным управлением Лусаки.

Пока я летел в Лусаку и оттуда на юг в Ботсвану, эта четвёрка следовала по пятам за мной — инкогнито, с фальшивыми паспортами и изменённой внешностью. Сюзанна улетела в Англию, где ей должны были изменить внешность. Далее ей нужно было вступить в фиктивный брак с одним из друзей, что позволило бы законно изменить фамилию и получить новый британский паспорт. Затем она должна была приобрести и подготовить дом в Южной Африке, после чего брак был бы аннулирован.