Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

Мою Зоиньку милую,
Обнимаю и целую,
И прошу прими, мой свет,
Петропавловский привет.

Ты по наружности амур
Колхозного села,
Ты парфюмерна чересчур,
Румяна и пухла.

Ты с верой, так сказать, в богов
В грядущее идешь,
Где ждешь кисельных берегов
И рек молочных ждешь.

Твои казенные мечты
Лишь тлеют без огня;
Квасная патриотка ты,
Кашица-размазня!

Тише воды, ниже травы,
По виду всем своя,
На самом деле ты – увы! —
Зловредна как змея.

На самом деле просто так
На всех, тайком, из-за
Угла ты вешаешь собак
И лаешь за глаза.

У злопыхательства в плену,
На самом деле ты
Собаку съела не одну
По части клеветы.

Язык твой словно помело,
Ты любишь им трепать
И мягко стелешь, да зело
Бывает жестко спать.

Нам пели Музы, другом был Эрот,
Сердца и звезды властвовали нами,
Мы украшали землю именами
И нищими стучались у ворот.

Мы утверждали все наоборот,
Томили дев несбыточными снами
И старцев леденили временами
Дыханием арктических широт.

Мы превращали в золото каменья,
Для нас века былые – современье,
Средь ночи день, весна среди зимы;

Благословенным пламенем согреты,
В несовершенном этом мире мы —
Божественные гости… Мы, поэты…

Дубина Щербаков —
Подлец из дураков,
Орясина Степанов —
Мерзавец из болванов.

Из всевозможных дураков
И всевозможнейших болванов,
Дурашливей всех Щербаков,
А всех болванистей Степанов.

Жизнью несколько помятым,
Тихо дни свои влача,
С Новым годом тысяча
Девятьсот пятьдесят пятым,
Но по-старому любя,
Поздравляю я тебя.

Твой душой и телом верный,
Весь, всегда, везде, совсем,
Муж, супруг и благоверный,
Да к тому ж поэт – Эн-Эм.

В день твоего рожденья,
В канун весны,
К тебе мои виденья,
Мечты и сны,
Которыми согрета
Душа, в Москву,
Летят быстрее света,
На рандеву.
И рея среди комнат,
В сияньи дня,
Они тебе напомнят
Вновь про меня.
И буду целый день я
С тобой как тень,
В день твоего рожденья,
В апрельский день.

Не в Сочи, Ялте или Ницце,
А за решеткою тюрьмы
В Семипалатинске, в больнице
Друг друга повстречали мы.

Мы быстро дружески спознались,
Ко мне Вы не были глухи,
А я покорно пил vernalis
И Вам читал свои стихи.

И вот поэт и врач мы рядом,
Мы словно кровная родня
По вкусам, помыслам и взглядам,
И даже если для меня

Вдруг переменится картина
И будет жизнь моя нова,
Я не забуду Валентина
Павловича Тихонова.

– «Отгадай загадку, дядька!
Что такое: Два туза,
Ко – в конце, в начале – за?..»
– «Хоть и грамотна ты, Надька,
Да не плюнешь мне глаза,
Отгадаю, егоза: —
Задемидко и Засядько!..»

Как ни смотри, хоть так хоть этак,
Но все равно сорвется с губ: —
Сей Ювенал в сатире туп,
А в эпиграммах он не едок!

Хоть путь его печатный долог,
И он как будто акулолог,
Но меч его сатиры туп,
И в эпиграммах он не колок,
Как еж лишившийся иголок,
А в общем он – поэтодуб!

В своей сатире он лишь груб,
В ней только ругань и водица,
И для укуса он беззуб,
И для укола не годится.

– … «Да, я ревную, но не без причины:
Мне не по вкусу, что, наперебой,
На улице какие-то мужчины
Всегда раскланиваются с тобой…»
– «Такой пустяк ты склонен сделать драмой,
А сам меж тем топорщишься как еж,
При встрече с каждой девушкой и дамой,
Которым ты поклоны отдаешь.
Я вовсе не Прекрасная Елена,
Так не шпионь за мной исподтишка;
То, друг мой, члены моего кружка!..»
– «А то, мой друг, кружки моего члена!..»

Мне это дар, мне словно праздник это: —
Ведь в наши дни стандартных рифмачей,
Я встретил Божьей милостью поэта,
И свеж и самобытен голос чей.

Как будто что-то душу всколыхнуло,
И в духоте и серой скуке дня
Вдруг воздухом поэзии пахнуло
От книги Комарова на меня.

В росистом поле рано поутру
Живых цветов, таких как эти,
Я собственной рукою соберу
И принесу тебе в букете.

Но это будет после, а пока,
Лишенный так сказать движенья,
Я на открытке шлю издалека
Тебе лишь их изображенье.

С виду затхлая затычка,
С русской речью незнаком,
Смесь жида с цыганом – Жичка
Размахался кулаком.

По усвоенной привычке
Каждому намять бока,
Сразу можно видеть в Жичке
Полицая-кулака.

За грызню, за сучью кличку,
За опасность для людей,
Эту Жучку, то есть Жичку
Нужно на цепь и в кандей.

Как и чем его ни пичкай,
В голове безмозглой – тьма,
Был он, есть и будет Жичкой —
Смесью хамства и дерьма!