Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

Вчера собачьей логикой задет,
Присутствуя при песьей драке,
Нарушил словом я нейтралитет,
Сказав: «Тубо!..» одной собаке.

Вмиг среди псов окончилась грызня,
Произошла меж ними смычка,
И вместе зарычали на меня
Кобель Павлюк и сука Жичка.

Этот твой листок бумаги в клетку
Очутившись у меня в руках,
Приобрел трехцветную виньетку
И сопровождение в стихах.

Но с тобой не выдержав разлуки
И увидев как я тут живу
Он опять в твои вернется руки
Из Семипалатинска в Москву.

Вновь июль… И снова этот день
Навсегда мне памятный… И снова,
На песок отбрасывая тень,
Я стою у холмика родного.

Уж не раз в теченье стольких лет
Зеленел он свежею травою,
И не раз сплошные тучи бед
Над моей сгущались головою.

Но и сквозь ненастье и года
Мне твой свет сияет с прежней силой,
И опять я плачу как тогда
Над твоей бескрестною могилой.

Пусть цвет меняет сей хамелеон,
Пусть то ползет, то скачет он галопом,
Холоп вчера, холоп сегодня он
И завтра будет он холопом.

Свою вечернюю рондель
Я написал давно когда-то,
В минуты летнего заката
Под мелодичную свирель.
Перед собой поставив цель,
Сравнительно молодцевато,
Свою вечернюю рондель
Я написал давно когда-то.
И вот сегодня неужель,
Когда уж стерлась эта дата
И Муза опытом богата,
Приму себе я за модель
Свою вечернюю рондель?

Итак я начинаю свой сонет
С воспоминаний бывшего когда-то:
Вновь в памяти безжалостная дата,
А в небесах сиянье трех планет.

Гелиотропом пахнет… Ветра нет…
И шагом деревянного солдата
Подходит тот, чья шея бородата,
А предок генерал Сухозанет

Напоминая чем-то бегемота,
Зевает он, какая-то дремота
Ему смежает веки, там и тут

Мерцают черепки, у грота взрыто,
А рядом рододендроны растут
И брошено разбитое корыто…

Отдав на время бесу
Взволнованность свою,
Я, так сказать, принцессу
Сегодня воспою.

Похожая на стельку,
Лежит она как пень,
Подай ей чай в постельку,
Ведь ей подняться лень.

Вне дома робко блея,
Смиренна как овца,
Она в семье наглее
Любого наглеца.

Паршивая овечка,
Грошовая фольга,
Она – не Богу свечка,
А черту кочерга!

Жадна, неблагодарна,
Зануда и зуда,
Никчемна и бездарна,
Негодна никуда,

Неряха высшей марки,
Позорное пятно, —
С манерами кухарки
Принцесса Гуано!

Я – Божьей милостью поэт
И был поэтом я измлада;
Ведь лишь поэзия мне – свет
И только творчество – отрада.
Скользят как струи водопада,
Сверкая, пенясь и бурля,
Стихи ямбического склада,
Мои четыре короля.
Чего-чего в них только нет:
Свой ритм и рифм своих плеяда,
Язык на разный вкус и цвет
И острота с приправой яда.
Они выходят вон из ряда,
Свои имея вензеля,
Мои возлюбленные чада —
Мои четыре короля.

Знак мастерства, плод дум и лет,
За верность знамени награда,
Они и карточный квартет,
И мировая буффонада.
Доволен я и Муза рада,
Что, ум и сердце веселя,
Живут для слуха и для взгляда
Мои четыре короля.

Друзья, в конце баллады надо
Сказать открыто, не юля: —
Великолепная баллада
Мои четыре короля!

Наталия Евгеньевна! Мадам
Сазонова, примите поздравленье
И назло эскулапам-господам
Понизьте сверхнормальное давленье.

По-прежнему, терпя на том урон,
С сестрицей вместе в трепетном восторге,
Рассматривайте штапель и капрон,
Не торопясь, в каком-нибудь Мосторге.

А у себя в домашнем уголке
День посвящайте кухонным заботам,
Иль стрекочите сидя на пеньке
Машиной швейною, а по субботам

На рыбу снаряжайте, сгоряча
Не упустив чего-нибудь из вида,
Супруга Глеба Викторовича,
А вместе с ним и сына Леонида.

Не на финиковой ветке,
Не в тропическом саду
А на жердочке и в клетке
Дремлет бедный какаду.

«Славен наш Господь в Сионе»
Не поет его душа,
Ведь на полном пансионе
Жизнь не очень хороша.

Что же я себя пугаю,
Кое-как еще скользя,
Если даже попугаю
Позавидовать нельзя?..

Не по картинам и не со слов,
День этот мне наяву знаком: —
Небо синеет между стволов,
Тлением пахнет за цветником.

Палевый, розовый, золотой,
Щедро пронизанный светом дня,
Грустной и немощной красотой
Сад очаровывает меня.

Пусть красота эта, немощь, грусть,
Только преддверье дождей и тьмы,
Пусть нездоровы они и пусть
Недолговечны, но вместе мы,

Листьями высохшими шурша,
Бродим в аллеях плечо с плечом,
И успокоенная душа
Не беспокоится ни о чем.

Он о себе, мол, сам был трубачом,
Он сам себя, мол, сделал uber alles,
Они, мол, совершенно не причем,
Они, мол, перед ним не пресмыкались.

Они, мол, не батрачили ему,
Тут, видите ли, время подкачало…
На все вопросы как и почему?
Ответ один-единственный: – Сначала

Они из пешки сделали ферзя,
Затем перехолопствовали сдуру,
А там и пикнуть стало им нельзя:
Они тряслись за собственную шкуру.

Что же, братцы, тут такого?!.
Я люблю комфорт, уют,
Лавры Сержа Михалкова
Мне покоя не дают.

Мой удел отнюдь не красен,
Наг я, так сказать, и сир,
Сочиню-ка пару басен
И на весь прославлюсь мир.