Моисей Губельман - Лазо

— Какая жалость! Куда же теперь?

— Попытаюсь пробраться на запад.

— Желаю успеха!

И, попрощавшись по-дружески с квартирохозяином, чертежник с женой, забрав свой сундучок, уехал.

Куда?..

После трагической ночи с 28 на 29 июня, когда интервенты и белогвардейцы совершили контрреволюционный переворот, во Владивостоке начался террор. В ту же ночь был арестован председатель Совета К. Суханов, бывший петроградский студент, речь которого на собрании сибирских землячеств произвела на студента Лазо такое большое впечатление. Вместе с К. Сухановым [26] К. Суханов и Д. Мельников были затем убиты интервентами якобы при попытке к побегу во время перевода из концентрационного лагеря в тюрьму. арестовали члена Исполнительного комитета Совета Д. Мельникова и многих других ответственных работников Совета и партии.

…Контрразведчики разыскивали большевиков для расправы над ними. Жить в городе стало невозможно. Комитет партии предложил группе руководящих работников перебраться в тайгу. В вырытой в надежном месте землянке решили поселить Сергея Лазо и его неизменного адъютанта по Забайкальскому фронту Мишу Попова, который в это время также находился в Приморье.

Выехать из Владивостока было не легко. Следовало иметь разрешение и пропуск коменданта крепости. Технический отдел подпольного комитета партии работал блестяще, и пропуска, изготовленные им, с приложением казенной печати принимались контролерами контрразведки за настоящие. Лазо и Попов благополучно добрались по железной дороге до 26-й версты, а отсюда пошли к землянке по таежным тропам.

Землянка была маленькая, человека на два-три, а к приходу Лазо в ней находилось уже восемь товарищей: сучанский шахтер Иван Давыдов, студент Виктор Владивостоков, председатель Центрального бюро профсоюзов Владивостока Григорий Раев, член Владивостокского исполкома Федор Шумятский, член Благовещенского исполкома В. Павилихин, секретарь Благовещенского совета Боборыкин, автор этой книги и красноармеец Сальников.

Тепло и радостно встретили Сергея Лазо и Мишу Попова друзья, знавшие их по совместной борьбе на Забайкальском фронте.

Вскоре Лазо заявил товарищам:

— Надо немедленно взяться за строительство новой землянки, а то мы здесь задохнемся. Я уже присмотрел подходящее место на самом верху ущелья, где все заросло «чортовым деревом». Там никто до нас не доберется.

Место действительно было отменное. Кругом густой лес и непроходимый колючий кустарник. Пожалуй, даже зверю трудно было пробраться через эти самой природой созданные заграждения. У подножья крутой отвесной скалы и началось строительство «дворца».

В характере Лазо была прекрасная черта: задумав какое-либо дело, он не успокаивался до тех пор, пока не доводил его до конца. Так было и с «таежным дворцом», как в шутку называли новую постройку. Все были мобилизованы на строительство. Работали с утра до поздней ночи. Больше всех трудился Лазо, показывая пример другим. Он таскал из глубокой лесной чащи тяжелые бревна, ставил стропила и подпорки, клал венцы и ни разу при этом не пожаловался на усталость или мороз, который изрядно давал себя чувствовать. Работая, он негромко напевал и подбадривал товарищей.

Недели две упорного и напряженного труда — и удалось построить довольно хорошее помещение, в котором можно было разместить человек пятнадцать. В сравнении с прежней землянкой действительно «дворец». Он имел более четырех метров в ширину и метров десять в длину. В нем была настоящая дверь, три маленьких окошечка. Спали на нарах, покрытых толстым слоем мягкой травы и соломенными циновками, — чудесная постель по тем временам! Ни одной лампы, конечно, не было, — их заменяли коптилки. К вечеру окошечки закрывались с наружной стороны, хотя в этом и не было особой надобности: глухая стена леса защищала «дворец» от посторонних взоров.

Новое жилье потребовало и новых забот.

В старой землянке была сложена из камня печурка, и это вполне всех устраивало. Теперь надо было думать о настоящей печке: обогреть большое помещение печуркой оказалось невозможным.

Но где взять такую печку?

— Выстроили дворец, достанем и печку. — сказал Лазо.

Утром он неожиданно исчез, никого не предупредив. Прошел день — Лазо не возвращался. Обитателей «дворца» охватила тревога. Вечером поднялась снежная буря. Тайга шумела. На поиски Лазо была послана разведка. Она бродила всю ночь и вернулась без него. Всех обуревали тяжелые мысли. Не заблудился ли он? Не попал ли в руки врагов? Так прошел еще день. Ночью, сквозь свист и завывание ветра, вдруг послышался шум и треск, словно неподалеку от «дворца» через чащу пробиралось несколько человек. Все взяли винтовки, приготовились к обороне. Но вот между деревьями показалась крупная фигура человека. Он шел, покачиваясь под какой-то громоздкой ношей, задевая ею за деревья, ломая сучья. Фигура приблизилась.

— Сергей! — воскликнул кто-то.

Действительно, это был он, нагруженный железной печкой, трубами к ней, постелью, продовольствием.

— Не замерз, Сергей?

торжествующе запел он, свалив свой груз у ног таежников.

Все радовались благополучному возвращению Лазо, благодарили за трофеи, добытые, как оказалось, под самым носом у врага. Однако самостийность, самовольный уход из землянки были осуждены, и Сергей обещал впредь не совершать подобных путешествий.

С этого времени во «дворце» стало совсем уютно и хорошо.

Иногда по вечерам, когда за окнами шумела вьюга, кто-нибудь из товарищей тихо заводил песню. Так же тихо ее подхватывали другие, и на душе таежников становилось как-то по-особенному тепло. Пели «Замучен в тяжелой неволе», «Ермака», «Варшавянку», «Дубинушку». Пели украинские песни. Лазо тоже любил петь и подтягивал своим приятным голосом.

За стеной «дворца» спала тайга. Каждый звук, даже легкий шорох отчетливо долетал до ушей. Стоило пробежать лисе, зайцу, или кроту начать рыть нору, как все умолкали, настораживались. Иногда кто-нибудь выходил наружу, полз по лесу, стараясь отыскать невидимого врага.

Лазо всегда оставался спокойным. Он хорошо знал тайгу, умел распознавать всякие шорохи и приметы и часто высмеивал своих подчас не в меру осторожных друзей.

— Чего вы испугались? Это же самый обыкновенный крот. Давайте спать.

И, укрывшись одеялом с головой, засыпал моментально, как ребенок.

Комитет партии присылал литературу — все, что мог найти. Во «дворце» постепенно накапливались книги и образовалась небольшая, но ценная библиотека.

Когда кончались дневные заботы о дровах, продовольствии, воде, затихали споры, разговоры, песни и все крепко засыпали, у лежанки Лазо еще долго светилась самодельная коптилка, при свете которой он читал. Сергей читал быстро, очень сосредоточенно и в то же время успевал делать необходимые записи. Часто, отрывая глаза от книги, он задумывался, брал тетрадь и отмечал в ней свои мысли и замечания по поводу прочитанного. Потом снова погружался в чтение — и так до глубокой ночи.