Георги Лозев - Я, Легионер

Тодоров с его аппаратом также встал в очередь, он решил войти и посмотреть фильм. Я не люблю очереди, но коня узнаешь в рати, а друга в беде, и я встал рядом с ним. Двери открылись в полвосьмого, и мы оба ворвались зал. Было, по крайней мере, человек 20, и люди разделились на группы помельче, ожидая перед окошечками. Мы думали, что здесь продают билеты, как на Кинопанораме в Софии, и мы знали, что нам едва ли хватит денег, но попытка не пытка. Я встал в одну очередь, а Тодоров в соседнюю, чтобы посмотреть, кто пройдет первым. Моя группа двигалась в два раза быстрее, и через несколько минут я оказался перед окошком.

Юная красавица спросила, как меня зовут. Я был немного удивлен, но решил, что билеты продаются поименно, и назвал свое имя. Она застучала по клавишам компьютера, а затем попросила меня дать ей документ, удостоверяющий личность. Еще более удивленно я протянул ей военный билет. На этот раз она немного призадумалась, но продолжила стучать по клавишам компьютера. Через некоторое время он повернулась ко мне и вежливо спросила:

— Месье, кто вас пригласил?

Я начал понимать, что мое место не здесь, ни перед этим окошком, ни во Дворце фестиваля, и пока я ломал голову, что ей ответить, подошел мой новый друг, расталкивая людей в очереди и держа двести франков в руке.

— Не хватает денег? — крикнул он по-болгарски.

С гордостью положив аппарат на прилавок, он снова спросил на нашем языке:

— Сколько стоят эти билеты?

Барышня из окошка смотрела на него, не понимая ни слова из того, что ей говорили, а затем обратилась ко мне:

— Господа, вы, очевидно, журналисты зарубежной прессы, ваши пропуска оформляются на втором этаже.

Я поблагодарил ее и получил обратно военный билет, а затем отвел Тодорова в сторону и объяснил ситуацию. Мы были не в своей тарелке, но наше смущение быстро прошло. Мы смогли войти во Дворец фестиваля, и это было круто. Мы поднялись на второй этаж, и там было много журналистов, которые стояли в очереди за пропусками. На открытии присутствовали только гости с приглашениями, билетов не было.

Помотавшись по залу, мы увидели, что большинство людей уже прикрепили только что полученные пропуска. Мы знали, что если выйдем из Дворца, то нам не войти обратно. К десяти все уже ходили с пропусками, и охранники начали смотреть на нас немного странно. Мы решили, что настало время уходить. Мы выпили по бесплатной бутылке минералки и вышли.

Снаружи атмосфера не имела ничего общего со спокойствием раннего утра, улицы были переполнены туристами. Перед одним из отелей истерически кричали молодые девушки: на балконе появился Майкл Джексон. Деми Мур проехала в блестящем лимузине. Старлетки танцевали вокруг пляжа в надежде, что их приметит какой-нибудь продюсер. Тодоров сфотографировал с близкого расстояния звезду «Пятого элемента» Миллу Йовович, даже не подозревая, кто она такая. Шоу было удивительным. Я увидел группу байкеров и остановился поговорить с ними. Это были люди среднего возраста, и у одного из них был «Харлей». Впервые я прикоснулся к своей мечте, и Тодоров увековечил меня сидящим на мотоцикле.

Это было воскресенье, последний день нашего отпуска. У нас было по двести франков в карманах, яблоки Тодорова кончились, но мы решил воспользоваться своей свободой до конца и отправились в Монте-Карло. Еще на вокзале в Монако проверили наши документы и странно посмотрели на нас, но поскольку это был день очередной гонки «Формулы-1» и люди приезжали из разных стран, мы прошли. Билеты были безумно дороги, поэтому мы пошли гулять по городу, большая часть которого была заставлена высокими заборами и барьерами, так что трассы не было видно.

Спокойно можно было дойти до Дворца и казино. Мы решили направиться в казино, но за минуту до того как мы добрались до него, началась гонка. Могучий рев моторов самых быстрых пилотов в мире заглушали крики толпы, и мы побежали к ближайшему забору. Мы были хорошо подготовлены после тренировки в Кастеле, в считанные секунды забрались наверх по сетке забора и увидели, как Михаэль Шумахер и другие, кто следовали за ним, пронеслись менее чем в десяти метрах от нас. Переживание стоило свеч. Я не мог пожаловаться на свой первый отпуск. У нас не было достаточно денег, но мы прикоснулись к вещам и видели места, которые нам даже не снились.

Отпуск закончился, и я вернулся с ранцем на последнее перед миссией в Чад обучение. Я был назначен в боевую группу старшего бригадира Ханта, который говорил наполовину по-английски и наполовину по-французски. Он служил в легионе 14 лет и забыл свой родной язык, в то время как из французского выучил только то, что было необходимо для его работы. Хант напоминал капрала Бууна в Кастеле, и я быстро привык к специфическому языку своего нового командира. Как и под командованием Бууна, при тактических упражнениях и имитации боевых действий я чувствовал себя как герой американского боевика с режиссурой Ханта и его криками: “Go, go! Fucking faster, soldier!” Хант, в отличие от Бууна, никогда не был доволен нами, и часто мы слышали его крики, повторяя в десятый раз некоторые тактические упражнения.

— When you see cartouche, — кричал он. — Будет бегать быстрее, как под настоящим огнем врага. Fucking merde!

Наконец, нас распределили по парам. Мой партнер был англичанин, и Джимми прекрасно понимал Ханта. Мы с ним обучались работе с базукой противотанковых ракет LRAC. Иногда я был заряжающим, а иногда наводчиком, и это были мои первые обязанности профессионального солдата. Помимо всего в ранце в этом последнем учении я нес две коробки холостых ракет, Джимми — базуку.

Мы тронулись сразу после стрельбы с нечищенными автоматами. Мы спрятались в соседнем лесу. Хант объяснил нам, что нельзя идти по дороге, а следует идти только по пересеченной местности. По дороге разъезжал на джипе P4 заместитель сержанта Кормье сержант Понсе, который был в роли врага. Если бы он заметил какую-то из групп на дороге, захваченные были бы «награждены» 20-километровым пробегом по дороге и, конечно, выбывали из игры.

После того как он нас хорошо спрятал глубоко в лесу, старший бригадир решил разделить группу на две части. Он оставил Фокона с большинством парней, которые принесли разобранный пулемет 12,7, и отправился со мной и Джимми в разведку. Наш бригадир хотел показать унтер-офицерам, что его опыт стоит больше, чем их погоны, и погнал нас по лесу. Мы с Джимми следовали за ним, еле-еле неся наши базуки и ракеты. Мы пришли к скалам, у подножия которых ютилась небольшая деревня. “Fucking, good village”, обрадовался Хант, глядя на карту. Очевидно, он хорошо сориентировался, но все же решил войти в деревню, до того как приказать Фокону возглавить группу. В отличие от зимнего похода, которым было завершено обучение в Кастеле, во время этого похода майское солнце жгло немилосердно с самого утра.