Андрей Богданов - Княгиня Ольга. Святая воительница

У Ольги оставалась единственная сила — собственный ум (недаром Начальный свод делает ей необычный комплимент: ещё выходя замуж за Игоря, она "была мудра и смыслена" — и ни слова о красоте, например). Решение, обстоятельства и мотивы которого мы объясняли столь долго, она приняла мгновенно, во время рассказа послов о смерти мужа.

Хорошо приняв гостей, дав им "добрый" совет и отправив почивать на берег, в ладью, она велела оставшимся с хозяйкой верным слугам вырыть посреди княжьего двора большую и глубокую яму. Летописец дважды подчеркивает, что её каменный терем стоял "вне города", и яма была выкопана "на дворе теремном вне города". Киевляне из города Ольге не помогли.

Наутро Ольга, сидя в тереме, послала за гостями: "Зовёт вас Ольга на честь великую", — сказали древлянам её слуга. "Не пойдём ни на конях, ни на возах, — ответили послы так, как им посоветовала накануне Ольга, — но несите нас в ладье". "Неволя нам, — ответили слуги, — князь наш был убит, а княгиня наша хочет за вашего князя". И понесли их в ладье.

Древляне сидели и гордились, не понимая, что княгиня заставила их по доброй воле уподобиться покойникам. Ольга ведь не обманула — она действительно "почтила" древлянских мужей, вынеся их на берег в ладье, как пристало поступать с самыми богатыми и знатными мертвецами, с честью провожая их в загробный, подземный мир.

Древлян принесли на двор Ольги и внезапно скинули в яму прямо с ладьёй. Ольга, сойдя к ним из терема и наклонившись над ямой, сказала: "Вы послы Деревской земли и пришли к нам от своего князя Мала. Добра ли вам честь?" — "Хуже нам Игоревой смерти!" — закричали все двадцать знатных древлян. Княгиня велела закопать их живьём. Их тут же засыпали землёй.

Тогда же Ольга послала к древлянам сказать: "Если меня правда просите, то пришлите мужей нарочитых, да с великой честью пойду за вашего князя, потому что ведь так не пустят меня люди киевские". Знавшим о её первой мести намёк был ясен. Ольга напомнила киевлянам, что древляне — их старинные враги, а она сражается за Киев не хуже получившего "стол" князя. Древляне же, не зная о мести, прислали людей нарочитых, которые держали Деревскую землю, То есть уже не просто знатных мужей, а правителей племён своего союза. Ольга приняла их с честью и велела натопить баню: "Вымывшись, придите ко мне". Эти послы тоже не слишком думали о смерти. Они забыли, что у славян принято топить баню для покойника. Как только древляне отправились мыться, баню заперли, причём предусмотрительная Ольга велела зажечь её от дверей. Сгорели все.

Просто схватить и перебить небольшое посольство у княгини сил не было. Для этого так или иначе нужны были воины. Но двойная месть очень подняла её в глазах дружинников. Недаром древнейший сказитель с восторгом описал её действия, а летописцы были настолько ими довольны, что ничего в тексте не меняли. Когда Ольга пошла в Деревскую землю, "мало дружины" у неё появилось.

"Вот уже иду к вам, — послала гонца Ольга, — приготовьте мне много мёда у города, где убили моего мужа, да поплачу над гробом его и сотворю тризну". Тризна, если верить восточным авторам — современникам событий — была у славян укоренившимся обычаем. Она устраивалась не сразу после похорон, но некоторое время спустя. Именно на тризне вдова, горюя о муже, могла покончить с собой. И многие славянские женщины X в., судя уже не только по письменным источникам, но и по археологическим раскопкам, так и поступали [69] Возможен был, судя по былинам, и обратный вариант, когда муж уходил в могилу вслед за женой, доказывая, что любовь сильнее смерти. Просто археология этой последовательности не улавливает. .

Древлян это не пугало. И без Ольги власть на Руси переходила к их князю как к победителю. И с Ольгой им, скорее всего, пришлось бы утверждать эту власть на переговорах с другими союзами племён и силой оружия. Колн вдова зальёт могилу Игоря своей кровью, это будет достойным завершением эпического убийства князя русского. А вдруг да Ольга, всласть поплакав и исполнив все приличествующие обряды, и впрямь по доброй воле выйдет за их князя Мала? Это наследование власти Игоря для них несколько облегчит… Так что древляне в предвкушении захватывающего праздника свезли со своей земли и ещё заново сварили мёда "зело много".

Если бы просочился слух о судьбе двух посольств, Ольга была обречена на смерть. Она не медлила — пришла к древлянам налегке и великим плачем плакала над могилой Игоря. По её приказу "люди" (неясно, местные или пришлые) насыпали большой холм и справили на нём тризну, то есть пели, плясали и пили, провожая на тот свет душу покойного.

Во время пира, когда отроки Ольги обносили древлян питьём, кто-то из местных спросил в последнем проблеске трезвости: "Где дружина наша, которую послали за тобой?" "Идут за мной с дружиной мужа моего", — ответила Ольга. Как видим, киевской дружины Игоря при ней не было. Зато остроумие присутствовало в полной мере. Дружина Игоря (настоящие воины, а не люди, оставившие своего князя погибать) шла не за Ольгой. Она шла за своим князем в загробном мире. И там же пребывали обе делегации древлян.

Мужчины, как обычно, не оценили женского остроумия, по обыкновению, прекрасно отражённого в древнерусской литературе; они просто не поняли смысла игры женских слов. Так что древляне просто сели пировать и веселиться, наблюдая рыдания княгини.

Когда древляне упились, княгиня отдала странный приказ: велела отрокам пить за них. Она отошла в сторону, а дружинники перерезали пьяных. Их число достигло в глазах сказителя 5 тысяч, но важно не количество: это были знатнейшие люди, способные поднять землю против малолетнего князя Святослава в Киеве. Звуки резни — а она и в меньших масштабах не могла быть бесшумной — не слишком дисгармонировали с положенным на тризне диким весельем, перемежающимся с воплями скорби.

Приказ Ольги "пить за древлян" объясняется тем, что она с кучкой людей находилась в сердце вражеских владений, у столицы древлян, где был убит и похоронен её муж. Чтобы в Искоростене не заподозрили неладное, гулянка на могиле Игоря продолжалась среди трупов, когда Ольга с немногими имевшимися у неё тяжеловооруженными воинами уже бежала назад. Отроки — младшая дружина — могли догнать её в пути. Изображая "продолжение банкета", княгиня оттянула начало преследования и добралась в Киев живой.

Уже много веков историки пытаются дать действиям Ольги моральную оценку. Составитель Древнейшего сказания и последующие летописцы были в восторге от её действий, хотя, как увидим, по-разному. В любом случае люди, способные живо представить себе ситуацию, признавали за действиями Ольги целесообразность. Никто не упрекал её в "лишней" жестокости. Но с XIX в. двойная мораль побудила историков начать "оправдывать" княгиню. Дескать, время было трудное, нравы кровожадные… " Не удивляемся жестокости Ольгиной, — написал ещё Н.М. Карамзин, — вера и самые гражданские законы язычников оправдывали месть неумолимую; а мы должны судить о героях истории по обычаям и нравам их времени" [70] Карамзин Н.М. История государства Российского. Кн. 1. М., 1988. Стлб. 100. .