Лаша Отхмезури - Жуков. Портрет на фоне эпохи

Нарком обороны Тимошенко открыл совещание, откровенно заметив, что большинство высших командиров в военном деле «остались на уровне Гражданской войны». После него на трибуну поднимались шесть основных докладчиков – по одному на день, – зачитывали свои доклады, которые присутствующие в зале затем обсуждали. Первым выступил начальник Генштаба Мерецков, представивший малоутешительные выводы масштабной инспекции, проведенной по его распоряжению осенью: «Командиры подразделений в ходе боя не оценивают обстановку, не отдают себе отчета в том, что представляет собой противник, какова система его заграждений, не определяют, где находится передовая позиция промежуточных рубежей и какими силами он обороняется…» В своем докладе он сделал упор на плачевное состояние взаимодействия в бою различных родов войск, на слабую связку пехота – танки и пехота – авиация. Выступивший во время обсуждения начальник Главного автобронетанкового управления генерал-лейтенант Федоренко дополнил его слова: «Механизированные соединения еще не отработали взаимодействия внутри себя, не отработали взаимодействия даже с мотопехотой и артиллерией, которые входят в состав механизированных корпусов и дивизий. В этом отношении только есть попытки. В этом году корпуса и дивизии отрабатывали вопросы вхождения в прорыв и наступление, но это только ознакомление, никакого боевого взаимодействия и сплоченности в этих вопросах еще нет». И, чуть позже: «У нас карты имеет, как правило, только командир роты, а командир взвода и экипаж карт не имеют. В танковых войсках даже экипаж должен иметь карту и отлично уметь ею пользоваться. Пустишь танк в разведку, он пройдет вокруг леса, болота, экипаж выйдет и не знает, где юг, где север. […]…21 000 машин по заявкам округов требует капитального ремонта, а когда проверишь, многие машины требуют всего 2-х часов времени, за которые их можно привести в порядок»… Начальник штаба Белорусского военного округа Климовских объяснял, что штабы батальонов существуют только на бумаге и что командиры действуют изолированно друг от друга: «…находясь рядом, сидя, что называется, бок о бок, командир стрелкового корпуса не знал, что делается у командира механизированного корпуса и наоборот. […] Надо и командный состав, и штабы стабилизировать, с тем чтобы у нас не было такого положения, когда командиры в частях и в штабах сидят всего по нескольку месяцев.

Не успеет человек привыкнуть к работе, как его назначают на другую должность». Командующий Забайкальским военным округом Иван Конев выступил с предложением: «Мы много говорим, что у нас молодые кадры, и мы должны им помочь разобраться и понять современные требования. Мы должны дать какой-то тактический справочник для нашего командного состава, так как командиры часто не разбираются в технике родов войск. Дать такой тактический справочник, где была бы показана современная техника, современные рода войск…»

25 декабря пришла очередь Жукова выступать с докладом о характере современной наступательной операции. В своих «Воспоминаниях» он утверждает, что доклад был хорошо принят его коллегами. Его четко выраженная агрессивность полностью соответствовала теории глубокой операции, принятой советским высшим командованием. Доклад пронизан той страстью к наступлению, которая была характерна для РККА со времен Фрунзе и Тухачевского. Ричард Харрисон отметил в докладе Жукова значительные по объему заимствования из работ Георгия Иссерсона. В этом нет ничего удивительного, поскольку Баграмян и Пуркаев, литературные «негры» Жукова, слушали курс оперативного искусства, который Иссерсон читал в Академии Генерального штаба. Начал Жуков с анализа сражения на Халхин-Голе, затем проанализировал Французскую кампанию. Он обратил внимание слушателей на необычайно высокие темпы германского наступления, на мощную связку танки – авиация, на смелость прорывов и их развитие на большую глубину самостоятельно действующими механизированными соединениями. Затем он перешел к Красной армии, покритиковал ее и завершил доклад… словами о мощи Красной армии. В обсуждении доклада участвовали шестеро присутствовавших на совещании, в том числе генерал Романенко, командир 1-го мехкорпуса. «Я, товарищи, считаю, что разработанная операция отражает насыщенность техническими средствами и военную мысль периода 1932–1933 – 1934. Кроме того, мы имеем опыт на Западе… […] Прежде всего я считаю необходимым обратить внимание высшего командного состава армии на тот факт, что решающим звеном операции германской армии была механизированная армия». Нам понадобятся такие же, пророчески заявил Романенко, который станет в конце 1942 года командующим одной из танковых армий. С критическими замечаниями выступил и Штерн. В частности: Жуков недооценил то, что основную роль в прорыве должны осуществлять пехотные соединения при мощной артиллерийской поддержке, а танковые соединения следует вводить только после прорыва тактической обороны противника на всю ее глубину. Будущее покажет, что Романенко и Штерн мыслили по этим двум пунктам правильнее, чем Жуков.

31 декабря маршал Тимошенко выступил на конференции с заключительным словом. Сталин при этом не присутствовал. Нарком обороны два часа говорил о двух принципиально важных вещах: обороне и наступлении. Его анализ действий германской армии в Польше и во Франции был безупречен. Здесь тоже чувствовалось влияние взглядов Иссерсона, которого Тимошенко приблизил к себе после финской войны. Далее следовал здравый анализ выхода из тупика, в который зашла Первая мировая война. Затем докладчика занесло: «Все выступления по докладам об армейской обороне и об оборонительном бое показывают правильное, в основном, понимание сущности современной обороны. Однако многие из высказанных здесь положений нуждаются в более точных определениях и существенных поправках. […] Ряд успешно проведенных на Западе прорывов в войне 1939–1940 гг. породил у некоторых исследователей мысль о кризисе современной обороны. Такой вывод не обоснован. Его нельзя делать из того, что ни на польском, ни на французском фронтах немцы не встретили должного отпора, который мог бы быть им оказан при надлежащем использовании противниками существующих средств обороны (механизация оборонительных работ, разнообразный арсенал инженерных средств, мощные огневые противотанковые средства). Оборонительная линия Вейгана, например, будучи наспех и не совсем по-современному оборудована, в добавление к этому, как тактическая оборонительная полоса, совершенно не имела подготовленной оперативной глубины. И все же, несмотря на свое многократное превосходство, немцы потратили более недели на преодоление с боем только этого препятствия. Опыт войны показывает, что современная оборона не может ограничиться одной тактической зоной сопротивления [как у французов], что против новых глубоких способов прорыва необходим второй и, пожалуй, третий оперативный эшелон обороны, состоящий из оперативных резервов, специальных противотанковых частей и других средств, опирающийся на подготовленные в тылу оборонительные противотанковые районы или рубежи. При этих условиях оборона приобретает вновь свою устойчивость. Оборона не является решительным способом действий для поражения противника: последнее достигается только наступлением. К обороне прибегают тогда, когда нет достаточных сил для наступления, или тогда, когда она выгодна в создавшейся обстановке для того, чтобы подготовить наступление. […]…Оборона является составной частью задуманного маневра операции. Советские войска являются единственными, которые с успехом осуществили опыт такого прорыва [современной оборонительной линии, вроде линии Маннергейма или Мажино] на Карельском перешейке. Немецкие войска не прорвали, а обошли с севера аналогичную линию Мажино».