Владимир Бойко - Не служил бы я на флоте… (сборник)

Как поблагодарить? Пошел в магазин, взял бутылку коньяка и вручил директору гостиницы со словами генерала из кинофильма «Горячий снег»: «Все, что могу!». А наш французский куратор подарил ему эмблему 44 МКП. Директор был доволен, да и как оказалось, служил на первой французской атомной ракетной подводной лодке «Редутабль».

Вот так и встретились (ничего не ведая друг о друге) два подводника – русский и французский. Мы с ним сейчас переписываемся по E – mail. А у нас в лучшем случае дали бы «пятак» на метро и отправили бы совершенно в другую сторону.

На одной из подводных лодок старпом страдал мнимостью. Однажды при проворачивании систем и механизмов ему послышалось, что в каком – то отсеке было произнесено матерное слово. Тут же он врубает циркуляр на «Каштане» и спрашивает по всем отсекам: «Кто сказал слово «х*й»?». Из отсеков посыпались доклады: «В 1-м отсеке слово «х*й» не говорили! Во 2-м отсеке слово «х*й» не говорили! В 3-м слово «х*й» не говорили! В 4-м отсеке слово «х*й» не говорили! В 5-м отсеке слово «х*й» не говорили! В 6-м отсеке слово «х*й» не говорили! В 7-м отсеке слово «х*й» не говорили!».

И как всегда последнее слово осталось за вахтенным – инженером механиком: «Товарищ капитан II ранга! В отсеках подводной лодки слово «х*й» не говорили!».

Ревун – электрический прибор, применяемый на кораблях и подводных лодках как средство подачи звуковых сигналов в соответствии со специальной таблицей, имеющейся в Корабельном Уставе. Устанавливаются также на маяках и буях для подачи в туманную погоду звуковых сигналов, слышимых на большом расстоянии. Представляете, какой силы звук? Не то, что мертвого поднимет, а еще похлеще…

Вот такую штуковину командир группы КИП ГЭУ Анатолий и поставил себе в квартиру вместо дверного звонка и ушел в автономку. Сотворил что-то вроде охранной сигнализации. В его отсутствии залезли пару воришек мелких в квартиру. Как известно у страха глаза велики, но что они подумали в тот момент, когда почтальон позвонил в двери, не знает никто. Раздался оглушительный звук ревуна в квартире и эти друзья тут же упали в обморок. Откачивали их уже в отделении милиции.

Продолжаем в Северодвинске ремонт подводной лодки, переросший из среднего в капитальный. В один из дней командир группы КИПиА ГЭУ капитан-лейтенант Владимир прибыл на подъем флага в странной со стороны форме одежды. Фуражка была на голове, шинель одета, на ногах ботинки, но не было брюк на теле военмора! Старпом чуть не потерял сознание от такого нарушения ф/о, а командир орал благим матом пять минут, затем успокоившись, сказал: «Что Вова? Брюки пропил?».

Володя ответил: «Никак нет, товарищ командир!», достал из кармана шинели записку и подал командиру. Командир, прочитав, заржал как тот сивый мерин. Успокившись, попросил старпома зачитать записку офицерскому составу.

А там была всего лишь одна фраза, написанная женщиной, у которой Вова провел ночь и в виду полной отрубки так и не смог ее осчастливить: «Если ты пионер – то ходи в шортах!». Отрезав обе штанины по колено, она ему отомстила за неудавшуюся ночь.

В результате развала СССР, Вооруженных Сил и Военно – Морского Флота началось массовое увольнение офицерского и мичманского состава в ряды люмпенов. Постигла эта участь и моего однокашника по училищу Валеру. При ликвидации Учебного Центра в Пальдиски (Эстония) Валера сотоварищи уволившись, решили перебраться на ПМЖ в Севастополь. Контейнеры для перевозки вещей им не выделили и ребята, сбросившись, сколько могли, зафрахтовали товарный вагон на свою группу.

Подумав, решили, что нужен сопровождающий, дабы не украли нажитое ратным трудом. Кинули на пальцах, и сопровождать вещи в вагоне выпало Валере. Он не очень то и расстроился, поскольку загрузили ему три ящика «Пшеничной», 10 литров «шила», сухой паек на месяц. Также не забыли перед отправкой вручить детский горшок.

Через полтора месяца Валера прибыл с вагоном в целости и сохранности, даже поправился на пять килограмм. Уже живя в Севастополе, Валера занялся мелким бизнесом – возил и продавал кожаные куртки, которые тогда пользовались небывалым спросом. Перевозил в вагоне поезда, для экономии познакомившись с проводником и поэтому совершавший кожаные вояжи бесплатно. При появлении ревизоров проводник снимал лючок с подволока тамбура вагона, Валера туда залазил, лючок ставился на место, и ищи ветра в поле.

Однажды, при очередной проверке вагона, проводник и Валера пошли в укрытие. Вагон был последним в составе, а в тамбуре стояли парень с девушкой и курили. Проводник вежливо попросил их выйти на минуту в вагон. «Нам с товарищем поговорить надо!». Любители никотина вышли, Валера залез в тайник, лючок поставлен на место, все шито – крыто, а сам процесс прятания занял не более пяти минут.

Решив все-таки докурить, парень с девушкой также начали входить в тамбур. Не увидев Валерия в тамбуре, они застыли в немом ступоре, подумав, наверное, что проводник выбросил Валеру из тамбура вагона на железнодорожный путь. С криком «Не надо! Не надо!» они кинулись в свое купе и не выходили из него до самого прибытия поезда на конечную станцию.

Лежал я перед увольнением в запас, в госпитале в Североморске на предпенсионном обследовании, по военно-медицинской терминологии – на ВВК (военно – врачебной комиссии). Врачи проверяют здоровье и ищут какие-то болезни, но я как всегда безнадежно здоров. Во время лежания в госпитале, как вы знаете, тоска дикая, да еще полярная ночь в придачу придает лежке неописуемый «шарм». Разнообразия приносили курьезно-смешные случаи, происходившие чуть ли не ежедневно среди нас «больных». Однажды приехали проведать меня друзья с гостинцами и привезли в подарок трехлитровую банку пива. Поставили мы ее в прикроватную тумбочку и сидим, ведем мирную беседу, и ждем, когда же слиняет дежурная медсестра на ужин. Выполняя клятву Гиппократа, зашла она к нам в палату, и, обращаясь ко мне, говорит, что очень мало сегодня утром я сдал мочи на анализ. Необходимо пересдать, то есть побольше нассать, и протягивает мне баночку из-под майонеза. Достаю я трехлитровую банку с пивом из тумбочки и, протягивая медсестре, спрашиваю: «Столько хватит?…». Хорошо, что медсестра попалась с чувством юмора.

Катаюсь на велосипеде, то есть сижу, кручу педали на медицинском велосипеде, весь обклеенный датчиками. Вся эта военно-морская медицина, находящаяся в кабинете, заставляет крутить педали со все больше возрастающей нагрузкой. Когда я подъезжал примерно к Австралии, все эти юные друзья гестапо подбежали ко мне с воплями: «Что с вами? Что с вами? Вам не плохо? У вас сердце остановилось!!!». А всего-навсего у меня с тела отклеился и отпал датчик, замеряющий работу сердца!