Вилен Визильтер - Телевидение. Закадровые нескладушки

Раньше говорили: в Советском Союзе три дыры: Кзыл-Орда, Кушка и Мары. Вот в одну из этих дыр, в Кзыл-Орду, мы и отправились в командировку. Было это еще в советские времена. Поселили нас в центральной гостинице города напротив обкома партии. Между нами возвышался огромный темно-серо-гранитный Владимир Ильич Ленин. Здание обкома, как и большинство сооружений этого типа, состояло из двух крыльев. В левом крыле располагался облисполком, в правом – собственно обком. Расстояние между ними было метров сто. У каждого подъезда стояли черные «Волги». И вот наблюдаю такую картину: из левого подъезда выходит председатель облисполкома, садится в черную «Волгу», подъезжает к правому подъезду, выходит из машины и заходит в обком партии. Спрашиваю у приставленного к нам инструктора: «А что, он пешком эту стометровку преодолеть никак не может?» Следует лаконичный ответ: «Никак нет. Статус не позволяет».

Говорят, азербайджанцы очень меркантильные. А я был свидетелем как раз того, когда жажда славы пересилила жажду денег. Это случилось в празднование 65-летия Советского Азербайджана. Приехали мы в старейший совхоз-миллионер. Уже, подходя к конторе, услышали разговор на повышенных тонах. Вошли внутрь и стали свидетелями любопытнейшей сцены. Такое, наверное, сейчас уже и не увидишь. Перед директором совхоза стоял разгневанный односельчанин, размахивал перед носом опешившего начальника увесистой пачкой денег и ужасно возмущался: «Зачем мне дэнги?! Мэдал дай мне, мэдал!»

На заре перестройки на центральной площади в Кзыл-Орде произошло ЧП, которое десятью годами раньше могло бы закончиться весьма печально. Снимали мы уборку риса, трудовые подвиги местных рисоводов. В конце съемок местное начальство устроило прощальный банкет для съемочной группы. Выставили ящик водки, ящик коньяку, зарезали барана – словом, честь по чести, вино лилось рекой, сосед поил соседа. Пили в основном за дружбу народов. В веселом расположении духа вернулись в Кзыл-Орду. Стали выгружать из микроавтобуса многочисленное наше съемочное оборудование и заносить в гостиницу. Дело было в воскресенье, вокруг – ни души. И тем не менее пропал осветитель. Только что вот был здесь, вместе со всеми суетился, и нет его. Как сквозь землю провалился. Я и оператор Вадим Вязов, как два наиболее боеспособных товарища, идем на поиски. Я, наученный горьким опытом, в таких командировках вообще не пил. Один человек в группе должен быть трезвым. А Вадим, высокий, двухметроворостый голубоглазый красавец – мужчина, таких раньше брали в кавалергарды, был очень стойкий боец, мог поглотить огромное количество спиртного, и ни на его внешнем виде, ни на поведении это никак не отражалось.

Первым делом отправились в милицию. Сидит там наш мальчик, хлопает глазами и ничего не понимает. Оказывается, он стал жертвой банальнейшей привычки. Дело в том, что мы жили неделю в какой-то хибаре. Удобств никаких, даже во дворе. Собственно говоря, даже и двора-то не было. Сразу за порогом – ровная как стол степь и бескрайние рисовые поля. Поэтому по легкой нужде бегали за микроавтобус. Вот это с ним и сыграло злую шутку. Когда мы остановились на центральной площади и стали выгружаться и заносить вещи в гостиницу, он не сообразил, где мы находимся, и по привычке пошел за микроавтобус. Но во время этой процедуры машина отъехала. И представляете картину: посреди центральной площади стоит молодой оболтус и писает на Ленина и обком партии в придачу. Тут же подъехала милицейская машина, его за шиворот – и в участок. Ну, слава богу, это был уже не 37-й год. Тогда бы его просто к стенке поставили без суда и следствия. Но тем не менее 15 суток замаячили на горизонте. А нам на следующий день улетать. И тут Вадим обращается к дежурному: «Капитан, у тебя дети есть?»

– Есть.

– Сын, дочь?

– Сын. Вот такой же оболтус.

– Ну вот видишь. Они еще зеленые, жизни не знают. Зачем им портить биографию. Сегодня ты пожалеешь этого оболтуса, а завтра, не дай бог, конечно, но если что случится, кто-то пожалеет твоего. Я все-таки верю, в жизни есть цепная реакция добра.

Я обалдел. Такого красноречия я от Вязова не ожидал. Вадим всегда повторял, что он представитель самой молчаливой профессии. А тут такую речь толкнул. Откуда ни возьмись, как у фокусника, у него в руках оказалась бутылка коньяку.

– Давай выпьем за наших детей. Пусть судьба к ним будет благосклонна.

И тут я впервые нарушил свое неписаное правило, выпил рюмку коньяку.

Об этом случае мне рассказала моя «боевая подруга» Галя Ульянова. В начале 1970-х годов она была редактором скандально известной телепрограммы «Алло! Мы ищем таланты». Очередная программа снималась в Волгограде. Дело было летом. Жара, какая только может быть на юге. Члены жюри, кажется, если память мне не изменяет, Оскар Фельцман и Микаэл Таривердиев, рано утром в пижамах выскочили из гостиницы к рядом стоящему ларьку выпить по кружке пива. Пива выпить им так и не удалось. Бдительные стражи порядка прямо в пижамах доставили их в ближайшее отделение милиции за нарушение общественных нравов. «Ну что, товарищи композиторы, хоть и мелкое, но хулиганство, – заявил строгий дежурный отделения. – На десять суток вполне тянет. Плохой пример подаете нашей молодежи». Оскар Фельцман не возражал. Попросил только разрешения позвонить товарищам, чтобы не волновались. Начальник эту мелкую просьбу решил удовлетворить. Фельцман набирает номер: «Ваня, привет! Я в вашем городе-герое, в отделении милиции. Где-где! В отделении милиции. Понимаешь, выскочил из номера выпить пива. Тут меня и загребли. Передать трубку? Передаю». И протягивает трубку дежурному. Тот берет трубку… вскакивает, вытягивается по стойке «смирно»: «Есть, товарищ, генерал! Так точно, болван, товарищ генерал! Есть доставить на место, товарищ генерал!» Затем обращается к опешившим милиционерам: «А вы что стоите, болваны?! Приказано доставить к пивному ларьку. И мигом!»

Ростов. Лето. Жара. Длинная очередь за пивом у ларька. Самого молодого, инженера ТЖК (телевизионный журналистский комплект), поставили в очередь, а вся телегруппа в тенечке ожидала радостного момента встречи с прохладным ячменным пенистым напитком. И вдруг, когда до конечной цели остался один человек, появилась небольшая группка ростовской шпаны. Один из них подошел к нашему неказистому инженерику: «Вот это место мне нравится», – и попытался взять его за шиворот. Все произошло так быстро, что мы даже не успели отреагировать. Какой-то миг – и верзила корчился на земле и вопил на всю округу. А наш очкарик спокойно обращается к остолбеневшей братве: «Ну, кому еще нравится это место? Нет желающих. Ну тогда забирайте этот мешок с дерьмом и убирайтесь отсюда». Братва молча забрала «мешок с дерьмом» и удалилась. Оказывается, наш очкарик отслужил в спецназе в Афганистане, и это была его первая гражданская командировка.