Константин Сапожников - Солоневич

В первые недели «Дранг нах Остен» русская эмиграция в Германии окончательно убедилась в том, что нацистское руководство самым категорическим образом выступает против формирования боевых частей Русской освободительной армии. Впрочем, из «беспроволочного телеграфа» стало известно, что в некоторых звеньях немецкого командования на восточном фронте эти распоряжения зачастую игнорировались: хотя создавать боевые подразделения из советских военнопленных никто из генералов вермахта не решался, но во вспомогательные прифронтовые части пленных рекрутировали тысячами. Может быть, это был первый признак смягчения «вето» Гитлера? Или немецкие военные, демонстративно игнорируя указания фюрера, решили de facto вступить в союз с теми русскими, которые ненавидят Сталина и его режим?

Иван вновь встретился с Владимиром Деспотули. Издатель «Нового слова» ничем не порадовал. Он сообщил, что дорога на Восток для эмигрантов прочно закрыта стараниями Розенберга. Даже переводчиками в воинские части и оккупационную администрацию берут только немцев с опытом жизни в России и прибалтов, выходцев из стран-лимитрофов. Деспотули не переваривал «сибарита» Бискупского, но не без сочувствия упомянул о том, как в июле — августе генерал обивал пороги влиятельных кабинетов рейха, чтобы доказать их самодовольным хозяевам, что Германия выбрала ошибочную стратегию в отношении России и русского народа. От него отмахивались. Даже «русофил» Лейббрандт поверил в то, что Гитлер не ошибся и добьётся своего в очередной раз: ещё несколько недель, и Россия прекратит своё существование как независимое государство.

Деспотули был пессимистичен: изменения курса в отношении «недопущения» русских эмигрантов в Россию не предвидится. Антисоветские «заслуги», какими бы они ни были, немцами игнорируются.

— Значит, никаких шансов на прозрение немцев?

Деспотули доверительно придвинулся к Солоневичу:

— Никаких! Поэтому «новопоколенцы» решили пробираться в Россию поодиночке, устраиваться в органы управления и местные газеты, постепенно налаживать национальную работу. Все другие наши пытаются что-то изображать, копошатся, но не более того: и РОВС, и люди генерала Туркула, и…

Продолжать Деспотули не стал, но Солоневич понял, что он хотел сказать «и монархисты»…

В сентябре один из чиновников Министерства оккупированных восточных территорий предложил Солоневичу работу в оккупационной администрации в Белоруссии. Чем-то вроде «главного пропагандиста», «белорусского Геббельса». Иван отказался. В интерпретации Всеволода Левашова это решительное «нет» Солоневича, произнесённое в самый пик успехов вермахта на Востоке, вызвало у немцев крайнюю степень раздражения: они не могли понять, как может герр Золоневич отказываться от предложенного ему крупного поста в правительстве его родной Белоруссии. А эти его заявления, что он «предпочитает должность швейцара у министра пропаганды Всероссийского правительства — посту министра пропаганды в правительстве Белоруссии»? Немцы «не могли понять и той дерзости, с которой Иван Лукьянович, со свойственной ему прямотой, предупреждал фюрера, что война против России и против русского народа приведёт к разгрому и гибели Германии»! [170] Дубровский В. Народно-монархическое движение: Вчера — сегодня — завтра.

Вскоре стало известно, что предлагавшийся Солоневичу пост в Минске занял Фабиан Акинчиц [171] Фабиан Иванович Акинчиц (1886–1943) не раз менял политическую «ориентацию», в разное время сотрудничал с польской разведкой и ГПУ. Увлёкся национал-социалистической идеологией, полагая, что Германия сможет гарантировать достижение Белоруссией независимости. В годы Второй мировой войны, сохраняя свою должность в отделе пропаганды Министерства оккупированных восточных территорий, работал по совместительству «начальником пропаганды» в марионеточном правительстве Родослава Островского. Помогал гестапо и пользовался этим, чтобы избавляться от соперников. Был убит группой боевиков, связанных с советским подпольем, в марте 1943 года в Минске, на квартире В. Козловского, редактора пронацистской «Белорусской газеты». , один из создателей микроскопической партии белорусских национал-социалистов, сотрудник отдела пропаганды в ведомстве Розенберга. Доверие немцев Акинчиц заработал тем, что призывал к борьбе со сталинским режимом в Белоруссии и называл большевиков и евреев главными врагами белорусов. Розенберг выделял Акинчица из числа своих сотрудников-«инородцев», говорил, что готов подписаться под каждым словом его статьи «Жиды в Белоруссии».

Иван не раз сталкивался с Акинчицем в Берлине в 1938–1941 годах и при встречах, глядя в его неустойчивые глаза, удивлялся его внешней схожести с Бабенко, тем самым Бабенко, которому Солоневичи доверились при подготовке побега из СССР. Акинчиц действовал по той же схеме: задавал внешне невинные вопросы, в «доверительной» форме критиковал правящую верхушку рейха, жаловался на «нечестность» нацистов в отношении истинных патриотов Белоруссии. Он вовсю клеймил «болванов со свастикой вместо мозгов», не понимающих, что Германии, чтобы победить, «нужны надёжные союзники на Востоке». Иван в полемику не вступал, разводил руками, словно давая понять, что сочувствует переживаниям собеседника.

Именно от Акинчица Солоневич узнал, что в июне 1941 года был создан Белорусский национальный центр (БНЦ) и его руководство направило на имя Гитлера меморандум, в котором выражалась надежда на то, что Германия благожелательно отнесётся к стремлению белорусов жить в собственном независимом государстве. По словам Акинчица, с меморандумом ознакомился Розенберг, доложил о его содержании фюреру, но конкретного ответа руководители БНЦ так и не получили.

Партийная головка БНЦ, в которую помимо Акинчица входили Козловский, Степович, Альбин, Арцишевский, Юшневич, Пецукевич и другие, пыталась завоевать доверие нацистов, содействуя, в частности, абверу в подготовке диверсионных отрядов из белорусов, которые находились в лагерях военнопленных после разгрома Польши (около 70 тысяч человек).

Это была идея Акинчица. В ноябре 1940 года он направил в Восточный отдел НСДАП рапорт, в котором предложил использовать военнопленных белорусов в интересах рейха. Надо было внедрить в их головы национал-социалистические идеалы, провести их переподготовку в военных и разведывательных школах и затем наиболее подготовленные кадры перебросить на территорию Советского Союза. Немцы воспользовались предложениями Акинчица. Диверсионные отряды белорусских «наци» приступили к действиям в советской приграничной зоне за несколько дней до начала войны.