Константин Сапожников - Солоневич

Свою точку зрения на РНФ Солоневич разъяснил в статье «Передовые позиции»:

«Наш Национальный фронт построен, так сказать, на принципе разделения труда: Российское национальное и социальное движение (РНСД) работает по преимуществу в Германии. Российский фашистский союз работает главным образом на Дальнем Востоке. Российский национальный союз участников войны (РНСУВ) охватывает по преимуществу военных и ставит своей целью — опять-таки по преимуществу — подготовку военной мысли. „Наша газета“ свою основную задачу видит в постройке идейного и психологического моста между зарубежной и подсоветской Россией.

Наш Национальный фронт уже в настоящее время является… наиболее мощной организацией Зарубежья. Ежели мы и не устраиваем по этому поводу никаких торжеств, то уж во всяком случае мы достигли одного: мирной совместной работы. Даже и это очень скромное достижение — в истории эмиграции беспримерно».

Тут же отозвался Михаил Спасовский (Гротт), корреспондент Солоневича в Тегеране:

«Мы наконец-то получили реальную опору и для собирания действенных русских сил… Нет сомнения, к этому фронту примкнут все волевые наши, действительно русские организации и газеты. Вот когда произойдёт отсеивание подлинных сынов грядущей национальной России от её явных и скрытых врагов, — вот когда качественный отбор воочию покажет, кто среди нас готов идти и идёт спасать Россию, и кто именно занят только самолюбованием и словоблудием!.. Вы правы, дорогой Иван Лукьянович, будущее, конечно, за фашизмом. За этой удивительной чудесной силой, творческую мощь которой мы ещё не скоро сможем представить себе во всем её цветении…»

Гротт приложил к своему письму не менее восторженное послание ещё одного русского эмигранта в Иране (Персии):

«От лица здешних „штабс-капитанов“, которые считают „Голос России“ своим руководящим органом, а И. Л. Солоневича своим руководителем, обращаюсь к Вам, как нашему единомышленнику, с просьбой передать ему наше искреннее согласие на вхождение „Голоса России“ со всеми её „штабс-капитанами“ в Национальный фронт. Это и есть та среда, которая выдвинет и поддержит русского Гитлера и русского Геринга. Так будет, — так должно быть. Ура Национальному фронту! Ура главному штабу этого фронта в лице генерала Туркула, Меллер-Закомельского, Солоневича, Деспотули, Тедли, Рыбакова! Да здравствует Россия, да сгинет СССР!»

М. Самсонов в письме В. Маклакову из Будапешта (от 12 ноября 1938 года) подтвердил всеобщее оживление русской эмиграции в связи с Национальным фронтом:

«Хотя пропаганда Солоневича большого впечатления не производит, вопрос о создании „центра“ русской эмиграции очень всех интересует. Прошу Вас не отказать высказать Ваше мнение по этому вопросу, ибо возможно, что он будет поставлен на очередь дня. Самого Солоневича здесь считают очень ценным эмигрантом, хотя другие — провокатором или просто политическим авантюристом».

В. Маклаков отозвался на призыв М. Самсонова «высказаться» по поводу идеи создания Фронта (от 16 ноября 1938 года):

«Моё личное мнение по этому вопросу совершенно определённое. Как она ни симпатична, по существу абсолютно неосуществима. Я не буду говорить о чисто русских партийных разногласиях, которые продолжают быть очень большой реальностью, если даже церкви не сумели объединиться. Но сейчас русскую эмиграцию разделил вопрос международный. Я могу себе представить, что все русские, живущие в Германии, объявят себя гитлеровцами; это их дело, но рассчитывать на этом объединить всю европейскую эмиграцию — уже безумие. Я продолжаю оставаться вне партии и с этой позиции не сойду, а кроме того, надежд на Гитлера совершенно не разделяю и по существу».

Личность Солоневича как лидера Фронта обсуждали и русские эмигранты-масоны. Так, в ходе очередного заседания парижской ложи «Лицом к России» 24 июня 1938 года имя Солоневича не раз упоминалось. Масоны считали, что немцы хотят выдвинуть Туркула или Солоневича на амплуа генерала Франко для России и устроить там то, что они сделали в Испании. В связи с этим было предложено «принять меры борьбы против растлевающего влияния национал-социализма на тех, среди которых Солоневич ведёт свою пропаганду».

Оптимизм Солоневича в отношении перспектив Национального фронта был преждевременным. Несколько заявлений «на злобу дня», не имевших последствий, череда бесполезных собраний, игра в «перетягивание каната» за лидерство — всё это быстро стало напоминать привычную возню в эмигрантском болоте, что всегда вызывало у Солоневича отвращение. К тому же в Германии Фронт не имел объективных возможностей для развёртывания работы. «Закрытие» Фронта немцами Солоневич встретил без особых переживаний. Этого следовало ожидать после запрета деятельности партии Мельского. Если даже он не смог поладить с нацистами, что говорить о Российском национальном фронте?

Своё отношение к Национальному фронту и роли в нём Ивана Солоневича высказал Борис. Он знал, что брат был кандидатом на лидерство в РНФ, завидовал чёрной завистью (амбиций ему было не занимать) и, не удержавшись, в очередной раз «лягнул» брата. В брошюре «Не могу молчать! „Наша газета“, эмиграция, РОВС и И. Л. Солоневич» Борис развил тезис «ненужности» присутствия Ивана в руководстве Фронта, когда там есть такие опытные политики, как Туркул, с его взвешенным, разумным, конструктивным подходом к делам. По словам Бориса, Туркулу, а также Родзаевскому и Мельскому только и приходилось, что сдерживать и поправлять Ивана. Борис высказал точку зрения и на причины «провала»:

«„Российский национальный фронт“ — построение очень туманное. Судя даже по тому, что организации, входящие в него, действуют совершенно по-разному… Иногда чудится, что „Российский национальный фронт“ это — Иван Лукьянович. А орган его — „Наша газета“. Но разница в тоне „Нашей газеты“, „Сигнала“, „Р.Н.С.Д.“ и „Нации“ настолько разительная и стремление И. Л. к самостоятельной политике настолько выпирает всюду, что слово „фронт“ кажется несколько искусственным».

Иван Солоневич, анализируя причины провала Фронта, особенно критиковал Родзаевского, его стремление любой ценой выдвинуться на роль «национального вождя российского фашизма». Скорее всего, по этой причине Родзаевский поторопился издать свой 90-страничный теоретический труд о русском фашизме и его программных установках, — эдакий доморощенный вариант «Майн кампф». Возмутило Солоневича полное отсутствие в этом труде (конечно, сознательное!) какого-либо упоминания о монархии, монархической реставрации и Державном вожде. Значит, в будущей России без этого можно обойтись? Особенно Родзаевский налегал на необходимость замены коммунистической диктатуры диктатурой фашистской, называя её для пропагандистской удобоваримости «национальной». Полномочия будущего диктатора России Родзаевский, без всякого сомнения, примерял только и исключительно на себя.