Михаил Гершензон - Избранное. Молодая Россия

Эти строки в стихах Шиллера не найдены.

Имеется в виду опера-водевиль А. А. Шаховского «Ломоносов, или рекрут-стихотворец», премьера которой состоялась в 1814 г. Об «огромном влиянии» на него этого водевиля В. С. Печерин пишет в «Замогильных записках» (С. 196).

Александр Александрович Шаховской (1777–1846), князь – драматург, режиссер и театральный педагог; в его «водевиле» рассказывается об известном эпизоде из жизни М. В. Ломоносова: в 1740 г. на пути в Дюссельдорф Ломоносова завербовали (предварительно напоив) в прусскую королевскую армию, откуда ему, к счастью, удалось бежать. Подробнее см.: Морозов А. Ломоносов. М., 1965. С. 174–176.

Фердинанд Антонолини (ум. 1824) – итальянский композитор, живший и работавший в России. По словам знавшего его современника, «Антонолини известен талантом своим в музыкальных композициях и, сверх того, очень радушен, весел и словоохотлив – настоящий итальянский маэстро» (Жихарев С. П. Записки современника. Воспоминания старого театрала. Л., 1989. Т. 2. С. 171).

Непонятно, о каком из братьев Баршевых идет здесь речь. Сергей Иванович Баршев (1808–1882) впоследствии стал профессором уголовного права и полицейских законов Московского университета, в 1863–1870 гг. был ректором. Его брат Яков Иванович (1807–1894) – профессор полицейского и уголовного права Александровского лицея и Петербургского университета, тайный советник при кодификационном отделе Государственного совета. В 1833–1835 гг. они оба были товарищами Печерина по студенческой командировке в Берлин. См.: Литературное наследство. Т. 62: Герцен и Огарев. II. М., 1955. С. 483–484.

Имеется в виду эпизод, о котором Руссо рассказывает в 4-й книге «Исповеди» (1731–1732): «Во время моей прогулки в Веве, идя по прелестному берегу, я отдавался самой сладкой меланхолии; мое сердце жарко стремилось к невинному блаженству; я чувствовал в себе умиление; я вздыхал и плакал, как ребенок. Сколько раз, останавливаясь, чтобы плакать вволю, я смотрел, как мои слезы капали в воду… Я охотно сказал бы людям, обладающим вкусом и чувствительностью: «Отправляйтесь в Веве, осмотрите его окрестности, покатайтесь по озеру и скажите, не создала ли природа эти чудные места для таких людей, как Юлия, Клара и Сен-Пре; однако, не ищите их там!» (Руссо Ж.-Ж. Исповедь. СПб., 1901. С. 123). «Юлия, или Новая Элоиза» – роман Ж.-Ж. Руссо (1761).

Шильонский замок, воспетый Байроном в поэме «Шильонский узник», расположен на Женевском озере между Клараном и Вильнёвом; возведен в XII – XIII вв. Гершензон приводит цитату из «Шильонского узника» в переводе В. Жуковского:

(Црини. Трагедия в 5-ти действиях, сочинения Кернера. Переведена В. Мордвиновым. С.-Петербург, 1847. С. 3–4: действие 1, выход 2).

Теодор Кернер (1791–1813) – немецкий писатель, участник освободительной войны 1813 г. против Наполеона; его трагедия «Црини» (1813) проникнута ненавистью к оккупантам и, может быть, поэтому пользовалась большим успехом у читателей и зрителей. Главный герой трагедии – венгерский полководец Црини (правильно: Миклош Зриньи; ок. 1508–1566) в 1566 г. возглавил оборону венгерской крепости Сигетвар от войск турецкого султана Сулеймана II, направляющегося походом на Вену, и погиб при попытке вывести гарнизон из разрушенной крепости.

В. Г. Белинский написал по поводу перевода трагедии Кернера (да и по поводу оригинала) довольно суровую рецензию. «…Эта драма, – писал он, – от первой страницы до последней показалась нам очень скучною. Действия в ней нет никакого, да и не могло быть, как это мы сейчас докажем, изложивши ее содержание, что можно сделать в нескольких словах. Солиман, предчувствуя, что ему недолго жить, хочет увековечить свою память последним и самым великим подвигом, который превзошел бы все его прежние. Он решается идти на Вену с страшным войском: но узнавши, что в Сигете заперся герой Црини, хочет сперва взять эту неприступную крепость. Напрасно представляют ему, что это только отнимет у него войско и людей и даст германскому императору возможность собраться с собственными силами и получить помощь со всей Европы. Войска двинулись к Сигету. Жена и дочь Црини вместе с ним. Последняя любит Лоренца Юранича; молодой человек клянется отцу заслужить руку его дочери и выходит из крепости с отрядом навстречу туркам. Отряд возвращается в крепость с богатою добычею, положивши на месте 4 000 турок. Разумеется, Юранич отличился больше всех и предстал своей невесте с турецким знаменем в руках, которое он добыл в бою. Действие, как видите, происходит за сценой, а на сцене только говорят о нем. Да уж как говорят! Сам Солиман не уступит в болтовне никакой куме на свете! Монологи Црини – семимильные. Герой этот является у Кернера добреньким немецким папашей, и семейные сцены между им, женою, дочерью и ее женихом не столько умилительны, сколько приторно сладкие, любовные сцены между Юраничем и Еленой, столько же длинные, сколько и скучные. Црини получил от императора приказ погибнуть вместе с крепостью, но не сдаваться; он понял, что подкрепления ему не будет, потому что чем неудачнее и гибельнее для турок были попытки их приступов к крепости, тем большее возрастали упорство и ярость Солимана. Это положение, в связи с любовью Елены и Лоренца, составляет трагический фон драмы Кернера. Оканчивается тем, что турки берут крепость; Лоренц закалывает Елену по ее просьбе, а потом, подобно Црини, без лат идет на верную смерть в последнем бою. Между тем Ева, жена Црини, сидит в главной башне крепости с зажженным фитилем; увидавши, что муж и сын ее пали, поджигает порох, – и победители вместе с побежденными взлетают на воздух». В общем, заканчивает свой не в меру суровый суд Белинский (что отчасти объясняется и качеством перевода), – «посредственные произведения всегда находят себе переводчиков» (Белинский В. Г. Полное собрание сочинений. М., 1956. Т. Х. С. 382–383, 385).