Том Рейсс - Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма

Как утверждали эти бизнесмены, в мире, где основные конкуренты все еще практиковали рабство, Франция не могла позволить себе продолжать странную политику освобождения и равноправия. Революционные идеи просто обходились слишком дорого. Объем экспорта из Сан-Доминго [1132]в 1799–1800 гг. составлял менее четверти от объема 1788–1789 гг. Даже у генерала Туссена-Лувертюра – знаменосца Французской революции среди чернокожих Сан-Доминго и великолепного лидера – едва получалось загнать рабочих назад, на плантации. Тысячи бывших рабов служили в качестве солдат Революции и не имели никакого желания возвращаться к рубке сахарного тростника.

Через считаные дни после прихода к власти Наполеон получил предложение об отмене запрета [1133]на работорговлю во Франции. Для столь дерзкого шага было еще слишком рано, но Бонапарт действительно начал возвращать политические долги лобби работорговцев, которые оказали ему немалую поддержку. Он сместил министра военно-морского флота и колоний – члена Общества друзей негров и назначил сторонников работорговли на различные посты [1134]в правительстве. Конституция VIII года Революции, провозглашенная Наполеоном в декабре 1799 года, спустя месяц после захвата власти, трактовала расовый вопрос очень туманно, но содержала одну строчку, которая не предвещала всем цветным ничего хорошего: «Режим власти во французских колониях [1135]будет определен специальными законами».

Однако Наполеон вел двойную игру [1136]. В день Рождества 1799 года, вскоре после публикации новой конституции, он обратился к народу Сан-Доминго с воззванием: «Помните, храбрые негры [1137], что только французский народ признает вашу свободу и ваше равенство». Пять дней спустя он принял тайное решение [1138]о начале строительства новой армады, которой надлежало доставить сорок тысяч французских солдат через Атлантический океан – в Америку. В конечном счете, эта армада даже превзойдет [1139]египетскую. Ее цель: возвращение контроля над самой прибыльной французской колонией. Проведя у власти какой-то месяц, Наполеон уже планировал полномасштабное военное вторжение на Сан-Доминго.

Не следовало недооценивать расовый компонент подобного вторжения: Сан-Доминго не был иностранным государством. Здесь правила французская администрация, а население все еще считало себя частью Французской Республики – спустя годы после освобождения рабов. Более того, образованные чернокожие и мулаты Сан-Доминго разделяли французские идеалы и политические воззрения, тогда как белые – креолы – были вполне готовы и даже страстно желали перейти под власть англичан или испанцев в обмен на сохранение рабства. (В письме одному плантатору на Мартинике Наполеон [1140]одобрил решение этого человека перебежать к англичанам, чтобы не лишиться своих рабов.) Крупное вторжение на Сан-Доминго было бессмысленно до тех пор, пока не становилось частью стратегии по возврату к прошлому порядку и восстановлению правления белых на острове. Но Наполеону пришлось ждать мирного договора с Англией, иначе британцы перехватили бы французский флот в Атлантическом океане. Пока же Бонапарт станет прикидываться другом чернокожих и республиканцем-защитником их универсальных прав.

Генерал Туссен-Лувертюр [1141]– столь же умелый дипломат, сколь и опытный военный тактик – также не раскрывал своих карт. Он натравливал британцев и испанцев на французов, как делал это большую часть прошлого десятилетия, и заключал сделки с теми, кого считал полезными для увеличения своей власти и силы своего острова. В отличие от многих других чернокожих революционеров, он был прагматиком и просчитывал свои действия на много ходов вперед. Генерал твердо решил вновь сделать Сан-Доминго процветающим и даже был готов, если потребуется, объединиться с белыми плантаторами. Он считал непреложным лишь одно условие: рабство никогда не должно вернуться.

У генерала Лувертюра были два сына, которые жили в Париже. Исаак Лувертюр все свое время тратил на учебу, тогда как его сводный брат Пласид [1142]служил адъютантом у французского генерала. В начале 1802 года эти двое молодых чернокожих все еще вели жизнь, которая (будучи совершенно неслыханной в любой другой стране) была не только возможной, но и почти обычной во Франции. Впрочем, они переживали по поводу определенных изменений в городе и по поводу слухов о «гигантской военной экспедиции», которую правительство готовилось отправить на их родину. Они слышали, что боевые корабли скапливаются во многих атлантических портах Франции – в Бресте, Лорьяне, Рошфоре и Тулоне.

Однажды директор колледжа, где учился Исаак Лувертюр, с удивлением обнаружил приказ явиться к министру Дени Декре в Министерство военно-морского флота и колоний. Зная о ненависти Декре к цветным и его отрицательном отношении к обучению чернокожих вместе с белыми, директор наверняка со страхом ждал нагоняя или штрафа, если не хуже. Вместо этого министр Декре «предложил» директору сопровождать сыновей Туссена-Лувертюра на Сан-Доминго на борту одного из кораблей французской армады.

Такое распоряжение вполне можно было бы расценить как приказ о депортации, однако министр Депре хорошо сыграл свою роль, потому что, возвратившись в колледж, директор, как позже будет вспоминать Исаак в своих мемуарах, «объявил эту новость своим юным ученикам и обнял их, говоря со слезами на глазах, что французское правительство действует лишь с самыми мирными намерениями». Спустя несколько дней Депре направил директору письмо о том, что сам первый консул пожелал встретиться с братьями Лувертюр до их отплытия. Декре лично приехал в колледж, чтобы сопроводить мальчиков во дворец Тюильри на встречу с Наполеоном, где их ждал сердечный прием.

«Ваш отец – великий человек», – сказал Наполеон, обращаясь к Исааку Лувертюру:

Он оказал Франции выдающиеся услуги. Вы скажете ему, что, как первый [консул] французского народа, я обещаю ему защиту, славу и почет. Не верьте, что Франция хочет принести на Сан-Доминго войну. Франция посылает свою армию не для того, чтобы сражаться с войсками этой страны, а чтобы усилить их. Вот генерал Леклерк, мой зять, которого я назначил генерал-капитаном и который будет командовать этой армией. Я распорядился, чтобы вы прибыли на Сан-Доминго на две недели раньше кораблей военной экспедиции, чтобы могли объявить отцу о ней.

Наполеон также проверил знания Исаака по математике и сделал вид, будто доволен его ответами. Перед отплытием юношей министр Декре подарил каждому по набору сияющих доспехов, произведенных в Версале, и по «богатому и яркому офицерскому костюму – от имени правительства Франции».

Сыновья Лувертюра вскоре поняли, что их используют против отца, – последние сомнения в этом развеялись за время путешествия через Атлантику вместе с зятем Наполеона генералом Леклерком и сорока тысячами французских солдат. К моменту появления армады у Сан-Доминго они более или менее официально были признаны заложниками. Тем не менее на протяжении четырех месяцев с начала войны их отец будет оказывать сопротивление французским оккупационным войскам, прежде чем согласится (после еще более коварного обмана со стороны французского командования) явиться на неформальную дипломатическую встречу. По дороге наполеоновские солдаты нападут на чернокожего героя-республиканца Сан-Доминго из засады и в цепях отправят Туссена во Францию. Привыкшего к тропическому климату человека бросят в ледяную камеру, где по стенам текла вода и где камин топили, по приказу Наполеона, лишь от случая к случаю. «Его железное здоровье [1143], которое на протяжении десяти невероятных лет выдерживало лишения и нагрузки, было сломлено кучкой бревен, отмериваемых по распоряжению Наполеона, – писал С. Л. Р. Джеймс. – Доселе неусыпный интеллект теперь периодически впадал в кому на долгие часы. К весне он умирал. Одним апрельским утром его нашли мертвым в его кресле».