Нелли Гореславская - Иосиф Сталин. Отец народов и его дети

«Пока мы учились в школе, Светлана была нормальная симпатичная девчонка, все ее любили. Мы дружили так, что иногда угадывали мысли и однажды даже видели одинаковый сон, вместе в вагоне ехали на юг, я просыпаюсь и говорю Светлане:

– Мне снился странный сон, будто я должна тебе что-то сказать, но не могу, немая.

Она то же самое видела во сне.

У нее было сильно развито предчувствие. Видит сон: большое гнездо, в нем орел с птенцами, и орел выбрасывает птенцов из гнезда.

– Это о Яше. Что-то случилось с ним, – говорит мне Светлана.

Вскоре стало известно, что Яша попал в плен.

Наша дружба изменилась, когда начались первые влюбленности: Светлана замкнулась и перестала со мной делиться. Одно время мне казалось, что она влюблена в Серго Берия и выйдет за него замуж».

Это казалось не только Марфе, но и ее двоюродной сестре Кире Аллилуевой.

«В сорок втором году в Свердловск, куда была эвакуирована наша семья, вдруг прилетела Светлана. Она привела нас в семью Берия. Они тоже жили в Свердловске. Я в первый и последний раз видела Нину Теймуразовну – милая, гостеприимная женщина, рыжеволосая мингрелка. Сын ее Серго – красавец мальчик. Светлана улетела. Мы в семье пообсуждали и пришли к выводу, что она прилетала повидаться с Серго».

Был сам Серго влюблен в Светлану или просто относился к ней с симпатией, как к подруге, сказать трудно. Во всяком случае, его мать сделала все, чтобы романа между ними не случилось. «С ней ты будешь несчастлив, – убеждала она сына. Ты же знаешь ее характер, она будет заправлять всеми делами в доме. Я не хотела бы, чтобы такое случилось с моим сыном». А позже добавила: «Сталин бы расценил эту женитьбу как попытку проникнуть в его семью. Кроме того, я ни в коем случае не хотела, чтобы ты попал под его влияние. Я хотела, чтобы ты имел нормальную семейную жизнь. Со Светланой это было бы абсолютно невозможно».

Мудрая Нина Теймуразовна, хорошо знавшая Светлану, была права, в чем Серго убедился через несколько лет, сделав предложение Марфе Пешковой. Тогда Светлана, которая к тому времени уже сама была замужем за Григорием Морозовым, изо всех сил пыталась помешать свадьбе Серго и Марфы. Она даже говорила Нине Теймуразовне, будто Марфа больна туберкулезом, который унаследовала от деда, что было неправдой. Потом такую же атаку пришлось выдержать бабушке Марфы Екатерине Павловне. «Что Марфа делает, она выходит за Серго!» – «Они любят друг друга», – говорит бабушка. «Она попадет в такую ужасную семью!». Слова бабушки, что Марфа и Серго любят друг друга, Светлана не хотела воспринимать. Она вела себя так, словно у нее случилось помрачение рассудка.

Может, так оно и было? Или она так и не сумела отойти в своем сознании от той детской игры, в которую играла с отцом, и продолжала ощущать себя Хозяйкой – всего и вся? Рецидив случился через несколько лет, когда Марфа, с трудом приспосабливающаяся к порядкам в бериевском доме, заговорила о том, что молодой семье лучше жить отдельно от родителей. Тут уж проявила свой крутой характер Нина Теймуразовна, которая заявила невестке, что сын всегда будет жить с ней, и если она еще раз заговорит на эту тему, то в самом деле уйдет из этого дома, только без мужа и детей. Каким-то образом об этом стало известно Светлане, которая тут же явилась к Нине Теймуразовне и заговорила о том, что Серго и Марфа должны развестись, место Марфы займет она, «а детей поделим».

«Светлана – страшный человек», – узнав об этом, сказал Серго.

Но в 1942 году, уже через несколько месяцев после свидания с Серго, его образ в ее душе заслонил отнюдь не красавец – полноватый, добродушный и обаятельный в своем неиссякаемом красноречии сорокалетний бонвиван Каплер. Правильно, наверно, написал одноклассник – гормоны играли. Да и смешанная горячая аллилуевская кровь давала о себе знать – Светлане нужна была любовь, нужен поклонник, мужчина. Однако ей нужен был не просто мужчина, а мужчина, который бы ее понимал. Таким мужчиной и стал Каплер.

Они познакомились благодаря Василию, которому тогда предложили консультировать какой-то фильм о летчиках. Василий в то время служил в летной инспекции при Главном Штабе ВВС, где командировки на фронт перемежались с тыловой работой. Вот в эти-то перерывы он и собирал своих друзей-летчиков в Зубалово, где они приходили в себя от боев, от смертельного напряжения и, конечно, расслаблялись. Разумеется, с выпивкой. Однако там много говорили и о деле, о новых методах боевых действий. Приглашалась в Зубалово и творческая интеллигенция, в частности, киношники, с которыми теперь Василий стал сотрудничать. Приглашал Василий на эти вечеринки и подросшую сестру, которая постоянно жаловалась на скуку.

«Жизнь в Зубалове, – пишет она, – была в ту зиму 1942 и 1943 года необычной и неприятной… В дом вошел неведомый ему до этой поры дух пьяного разгула. К Василию приезжали гости: спортсмены, актеры, его друзья-летчики, и постоянно устраивались обильные возлияния, гремела радиола. Шло веселье, как будто не было войны. И вместе с тем было предельно скучно, – ни одного лица, с кем бы всерьез поговорить, ну хотя бы о том, что происходит в мире, в стране, и у себя в душе… В нашем доме всегда было скучно, я привыкла к изоляции, к одиночеству. Но если раньше было скучно и тихо, теперь было скучно и шумно».

Эти жалобы на скуку в разгар страшной войны потрясают. Один брат в плену, другой в постоянных командировках на фронт, отец спит считанные часы в сутки, отдавая все силы организации отпора врагу, а Светлане – скучно! Между прочим, в годы Первой мировой императрица с дочерьми работали в госпиталях, ухаживая за ранеными солдатами. А была ли хоть раз в госпитале Светлана? Упоминаний об этом в ее книгах и в книгах о ней нет. Да, она еще школьница, но как раз школьники и ходили по госпиталям, помогали медсестрам, устраивали для раненых концерты. Это было, судя по воспоминаниям, массовое движение, как и подготовка подарков для фронта – вязание теплых носков, варежек, изготовление кисетов. Каким подарком для любого бойца была бы такая незатейливая вещица, изготовленная руками дочери Сталина! Но ей это, видимо, и в голову не приходило, как и ее умелице-няне. Она скучала и осуждала друзей Василия за их «пьяные загулы».

То, что для летчиков, вырвавшихся на короткий миг с фронта, где они каждый день рискуют жизнью, а жизни эти всего лишь на несколько лет длиннее, чем у нее, такие передышки необходима, Светлана не понимала. Не понимала, что они, как и Василий, много пьют не оттого, что для них нет войны, а именно потому, что они воюют. Что на войне практически все много пьют, иначе невозможно – там рядом смерть. Их специфические разговоры о боях, обсуждение боевых качеств самолетов, боевых действий и методик были для нее, еще школьницы, разумеется, скучны. Может быть, поэтому и сами они, молодые, красивые, отчаянные парни ей не нравились. А ведь это были герои-летчики. Но не герои ее романа. Героем ее романа стал другой человек – Каплер, человек из красивого мира кино. Мира, который лишь отражает реальность, но не является ею. Каплер был далек от Светланы по возрасту, но близок ментально, поэтому, думается, их роман скорее закономерность, чем случайность.