Александр Байгушев - Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает

Разгром «жидовствующих» на сто лет дал возможность Руси беспрепятственно формировать мессианский русский дух. «Когда агарянская мерзость запустения стала на месте святе и св. София на месте святе (в Константинополе — А.Б.) превратилась в мечеть, а вселенский патриарх в раба султана, тогда мистическим центром мира стала Москва — Третий и последний Рим. Эта страшная, дух захватывающая высота историософского созерцания и еще более страшная ответственность. Ряд московских публицистов высокого литературного достоинства с вдохновением, возвышающимся до пророчества, с красноречием подлинно художественным не пишет, а поет ослепительные гимны русскому правоверию, Белому Царю Московскому и Белой пресветлой России. Пульс духовного воления души русской возвышается до библейских высот», — поет гимн этому времени славянофильская мысль.

Но уже в начале следующего века Россию ждет испытание. Временщик «жидовствующий» Борис Годунов возмечтал снести в Кремле церкви и построить Храм Соломона. Возмездие Провидения следует незамедлительно: наступает трагическая первая Русская Смута — 1612 год, и поляки в Кремле. Русское ополчение, сформированное «черносотенцем» (из податного «черного люда») Мининым и князем Пожарским на традиционном принципе ополченческих «черных сотен» (рассчитанного на сотни податного сословия — черного люда) освобождает Отечество, и Собор всех сословий избирает на трон династию Романовых. И опять почти сто лет возвышения России.

Новое испытание ждет Россию при Петре Первом. Фигура эта в глазах русских националистов столь же монументальна и столь же неоднозначна, как Иосифа Сталина. С одной стороны, неоспоримый вклад в становление Империи. С другой стороны — закрепощение крестьянства, и ликвидация самоей основы русского духа — Православной Патриархии, замена равного Государю и окормляющего паству совместно с ним духовного владыки Патриарха послушным «чиновничьим» аппаратом — правящим Синодом. С Петром Первым приходит на Русь масонство, подобострастие перед чужеземным и презрение к своим национальным традициям.

К чести Петра Первого сам, он довольно решительно вырвался из лакейской иудаизма. Согласно официальному масонскому каноническому двухтомнику «Масонство в его прошлом и настоящем» под редакцией С.П. Мельгунова и Н.П. Сидорова (издание «Задруги» и К.Ф. Некрасова, 1914 г.): «Среди русских масонов существовало предание о том, что первая масонская ложа в России была учреждена Петром Великим немедленно по его возвращении из первого заграничного путешествия: сам Кристофер Рен, знаменитый основатель ново-английского масонства, будто бы посвятил его в таинство ордена; мастером стула в основанной Петром ложе был Лефорт, Гордон — первым, а сам царь — вторым надзирателем». Масонами был рекомендован Петру Первому еврей Петр Шафиров, ставший у него вице-канцлером и ведавший финансами Империи. При Анне Иоанновне Шафиров потом поднимется до президента Иностранной Коллегии, то есть до главы российского внешнеполитического ведомства. Но на Шафирове Петр Первый, воспитанник масона Лефорта, и остановился. Во всяком случае, известно, что, когда масоны предложили ему в порядке исторического эксперимента организовать государство на масонских принципах, обещая всяческую помощь, он это категорически отверг. Так же категорически пресек он и предложение разрешить евреям въезд в пределы России. Тут он остался непреклонен: «Я хочу видеть у себя лучше народов Магометанской и языческой веры, нежели Жидов. Они плуты и обманщики. Я искореняю зло, а не распложаю; не будет для них в России ни жилища, ни торговли, сколько о том ни стараются, и как ближних ко мне ни подкупают». Это решение Петра Первого еще на сто лет отдалило «хазарскую» экспансию и предопределило экономический расцвет Империи.

Вплоть до 1793-95 годов, когда после раздела Польши, в состав России влилось миллионное еврейство Литвы, Подолии и Волыни, евреев за редким исключением на территории России не было, случайные единицы. Даже Екатерина Вторая в манифесте о дозволении иностранцам селиться в России бескомпромиссно оговорила «кроме Жидов».

Но талмудический яд, завезенный в Россию при Петре Первом в заграничной упаковке, — в виде россыпи масонских лож особо распространился при той же Екатерине Второй. Тут была прямая преемственность с «жидовствующими».

Как подчеркивали сами масоны в своем каноническом двухтомнике «Масонство в его прошлом и настоящем» под редакцией С.П. Мельгунова и Н.П. Сидорова (издание «Задруги» и К.Ф. Некрасова, 1914 г.): «В России масонство было пришлым явлением». Но оно «несмотря на кажущуюся космополитичность, имеет определенные специфические черты национальности». Какой? Той самой, которая дала масонству его главный символ Иегову.

Олег Платонов в книге «Терновый венец России. История Масонства. 1731–1995» пишет резче: «В XVIII веке окончательно выкристаллизовались главные ценности западной цивилизации, ядром которых стали масонские идеалы избранничества и особых прав управлять «темным большинством» человечества, выросшие из иудаизма, торы и каббалических учений… Конечно, в своей основе масонские ложи служили прикрытием еще более тайной деятельности глубоко законспирированных тайных еврейских сект, активизация которых со второй половины XVIII века, была, связана, в частности, с деятельностью банкиров Ротшильдов».

На разных этапах масонство в России то приветствовалось даже царями (Екатериной Первой и Александром Первым), то ими же запрещалось и загонялось в глубокое подполье. Тем не менее, «пришлое явление» Иегова взял верх в острой идейной схватке. Как отмечал упомянутый канонический двухтомник «Масонство»: «Оно пышно распускается в эпоху мистических исканий, последовавших после Отечественной войны 1812 года, получает как бы правительственное одобрение, становится достоянием широких более или менее масс, делается модным увлечением людей александровского времени. Но кончился золотой век масонства накануне того водораздела русской истории, который связан с событиями 14 декабря 1825 года».

После первой неудачной попытки взять власть восстанием декабристов масонство вынуждено было уйти в подполье. Легальные формы, в которых повелась духовная война за и против масонских идеалов, вылились в противостояние «западников» и «славянофилов», потрясавшее все русские устои в XIX и начале XX веков.

Славянофилы разглядели под спекуляциями «так называемым прогрессом» и призывами к «общечеловеческому» попытку навязать русским чужой образ жизни и совершенно чужую отрицательную культуру. «Пагубное заблуждение, известное под именем западничества , которое, не сознавая ни тесного общения между Россией и Славянством, ни исторического смысла этого последнего, отмеривает нам и братьям нашим жалкую, ничтожную историческую роль подражателей Европы, лишает нас надежды на самобытное культурное значение, т. V. На великую историческую будущность», — четко сформулировал Н.Я. Данилевский.