Виктор Урвачев - На защите московского неба. Боевой путь летчика-истребителя. 1941–1945

Юрий Сельдяков, патрулируя ночью в световом прожекторном поле, на высоте 2500 м обнаружил и атаковал Ю-88. Однако тому удалось вырваться из лучей прожекторов и нырнуть в облака. Не меняя курса, Юрий последовал за ним, на выходе из облаков повторил атаку с дистанции 100 м, и горящий «Юнкерс» рухнул на землю.

Затем боевое напряжение спало. У лейтенанта Урвачева за май – июль всего 25 боевых вылетов, несколько учебно-тренировочных полетов на МиГ-3 и 85 инструкторских – на УТИ-4 с молодыми летчиками для ввода их в строй. А еще он… женился.

Рассказ о знакомстве и свадьбе Георгия Урвачева и Анастасии Осляковой здесь уместен, поскольку эти события непосредственно связаны с Битвой за Москву и боевой работой летчиков 34-го иап.

Анастасия рано осталась без отца, рабочего-железнодорожника Михаила Егоровича, и жила со старшей сестрой и ее дочкой у своей мамы Ирины Александровны, работницы хлебозавода, в полуподвале дома на Бережковской набережной Москвы-реки. Ее два старших брата жили отдельно.

Настя была отличницей, комсомольской активисткой, физкультурницей-гимнасткой и училась в школе, над которой шефствовал расположенный неподалеку Вахтанговский театр. Она признавалась, что знала все спектакли его репертуара только со второго акта, поскольку, как и ее подружки-одноклассницы, пользовалась тем, что летом после первого акта зрители выходили на улицу освежиться, и по окончании перерыва вместе с ними проникали в театр без билета.

Летом 1941 г. Анастасия окончила школу, была вожатой в пионерском лагере, а осенью поступила работать на авиазавод, где, как она нежно говорила, собирала «трубочку Пито» – приемник воздушного давления для определения скорости самолета. Вскоре в связи с приближением немцев завод начал эвакуацию, но она попросила райком комсомола оставить ее в Москве и была направлена во Внуково, в штаб 34-го полка вольнонаемной. Там Анастасия познакомилась с Георгием Урвачевым, и они стали встречаться.

Однако возможностей для свиданий практически не было, поскольку летчики, как уже отмечалось, ночью отражали налеты немецкой авиации на Москву, а днем выполняли задачи фронтовой авиации, совершая боевые вылеты с перерывами между ними только для подготовки самолета к очередному вылету.

Много лет спустя Анастасия рассказывала: «Все ребята-летчики были просто на подбор, настоящие сталинские соколы, настолько они были хороши. Они очень уставали, но с нами, молодыми девушками, вели себя как настоящие джентльмены, хотя все они были из рабочих и крестьянских семей» . Про Георгия она говорила, что в него нельзя было не влюбиться: «Высокий, стройный блондин, всегда подтянут!»

Анастасия и Георгий использовали для свиданий каждую удобную и, как потом оказалось, неудобную минуту. Нередко они виделись, когда Георгий был в дежурном звене и ждал команды на вылет не вместе со всеми летчиками полка у КП, а со своим звеном на отдельной стоянке у взлетно-посадочной полосы, готовый немедленно подняться в воздух. Поэтому он должен был находиться рядом с самолетом или по команде «готовность № 1» – в его кабине.

Однажды, получив такую команду, он продолжал беседу с любимой у борта самолета, когда над командным пунктом взвилась ракета: «на взлет». Оба летчика его звена запустили двигатели и начали разбег, а он замешкался, забираясь на крыло самолета и в кабину, отстал и долго догонял их в воздухе на максимальных оборотах двигателя.

Вечером при разборе полетов командир полка капитан Александров жестко сказал:

– Пока другие летчики полка честно выполняют свой воинский долг, некоторые, находясь на боевом дежурстве, прохлаждаются с девками.

Лейтенант Урвачев буквально с кулаками бросился на командира:

– Это не девка, а моя невеста!

– Если невеста, то почему не женишься? – невозмутимо парировал командир, и вопрос был решен.

Свадьба в то время и в тех условиях была явлением исключительным. Но после разгрома немцев под Москвой, как уже сказано, боевое напряжение спало, и командир корпуса полковник А. И. Митенков, узнав о предстоящем событии, распорядился в день свадьбы на сутки освободить 34-й полк от боевого дежурства, а молодым на три дня предоставил отпуск и свой служебный домик во Внуково. Кроме того, полковник дал им на несколько часов легковую эмку съездить в Москву, чтобы зарегистрировать брак и познакомиться с родителями друг друга.

29 мая 1942 г. Фрунзенское отделение ЗАГС г. Москвы зарегистрировало брак Георгия и Анастасии, и последующие 55 лет они прожили вместе.

В начале июля 34-й иап передислоцировался ближе к фронту на аэродром Клин. Помимо прикрытия Москвы боевой задачей полка стала охрана объектов его ответственного сектора, основными из которых были мосты Московского моря и Волги, Иваньковская ГЭС и плотина, канал Москва – Волга, железная и автомобильная дороги Химки – Калинин.

Затем полку дополнительно поручили перехват самолетов противника в секторе Шаховская, Лотошино, Теряева Слобода, Осташков, охрану городов и железнодорожных узлов Ржев и Волоколамск, а также железной и автомобильной дорог Оленино – Ржев и Ржев – Сычевка. С этой целью эскадрилья Киселева в сентябре перелетела из Клина на аэродром Алферьево в 12 км севернее Волоколамска. Впоследствии, поочередно сменяя друг друга, эскадрильи полка еще год базировались в Алферьево.

При смене дислокации полк, видимо, лишился одной из привилегий как бывший «придворный» по месту базирования рядом с Москвой – особого внимания деятелей литературы и искусства. Для них недальняя поездка из Москвы во Внуково считалась посещением действующей армии. В полку побывали писатели Евгений Петров, Валентин Катаев, Цезарь Солодарь, Всеволод Иванов. Летом 1941 г. Алексей Толстой почти две недели прожил в расположении полка, где написал очерк «Таран» о его летчиках.

В «Литературной газете» в 1985 г. была опубликована фотография, на которой дородный Алексей Толстой стоит у борта МиГа. Рядом – невысокий человек в пилотке, с двумя шпалами на петлицах и боевыми орденами над карманом гимнастерки – командир 34-го полка майор Рыбкин. Под фотографией подпись: «Алексей Толстой на Западном фронте. Июль 1941 г.».

Осенью 1941 г. у летчиков полка не раз бывал поэт Александр Твардовский, который посвятил им такие строки:

Стихотворение, может быть, не самое лучшее в его творчестве. Но каждый раз, когда автор этих записок встречает его (оно часто цитируется в книгах об истории советской военной авиации), то вспоминает летчика Говорова, который на безоружном Яке с пустыми бензобаками пошел в атаку на известного своей огневой мощью Ме-110, чтобы спасти отца автора. Даже не друга, а просто знакомого летчика из соседнего полка.