Виктор Урвачев - На защите московского неба. Боевой путь летчика-истребителя. 1941–1945

Поэтому, видимо, атаки были неудачными, поскольку Анатолий и Николай начинали их с 500–400 м, а заканчивали на дистанции 200–100 м, откуда опытные летчики полка, наоборот, обычно только шли в атаку «до полного сближения» с противником. «Юнкерс», снизившись пикированием до бреющего полета, маневрировал, не давая вести по нему прицельный огонь. Из донесения командира полка следовало: «По израсходованию боеприпасов, при попытке тарана на высоте 3–5 м младший лейтенант Шагалов врезался в землю и погиб» . Самолет Анатолия разбился в районе села Андреевское.

В Клину на кладбище есть памятники с именами летчиков, погибших во время войны на этом аэродроме. На уже упоминавшейся встрече ветеранов полка А. М. Фирсов, как самый старший по возрасту и должности, сказал несколько слов о каждом из этих летчиков, и в том числе об Анатолии Шагалове: «В своем последнем воздушном бою он пытался таранить немца. Молод был, опыта не хватило и погиб. Но мы будем помнить его как мужественного и смелого человека».

Есть основания полагать, что подвиг этого летчика был омрачен интригами вокруг его национальности, и вот на чем основано это предположение. На сороковой день после его гибели было общее построение полка, на котором член военного совета 1-й воздушной истребительной армии ПВО генерал-майор авиации И. Т. Чернышев передал матери и двум сестрам Анатолия орден Отечественной войны I степени, которым он был награжден посмертно. Этому событию писатель Цезарь Солодарь посвятил очерк, свидетельствовавший о некоторых необычных обстоятельствах.

Так, фактически официально была соблюдена православная традиция «сороковин». Кроме того, настойчиво подчеркивалось, что погибший был русским: «И каждый из офицеров и бойцов <���…> помнит этого крепкого и подтянутого русского человека. <���…> к столу подходит Татьяна Захаровна Шагалова – простая русская женщина, воспитавшая <���…> советского патриота» . Необычно, что на это поминовение родных Анатолия Шагалова доставили из деревни, где они жили, специально за ними посланным самолетом.

О том, что все происходившее имело целью не только почтить погибшего летчика и его родных, заставляет думать то, что в ряде современных публикаций среди евреев-летчиков, совершивших воздушный таран во время Великой Отечественной войны, указывается летчик 34-го иап Натан Ионович Шагал.

Через день после гибели Анатолия Шагалова в боевых вылетах молодых летчиков вновь сказался недостаток опыта. К тому же действиям перехватчиков мешала сильная дымка. Рано утром с аэродрома Алферьево поднялись на перехват высотного разведчика Ю-88 старший лейтенант Николай Тараканчиков и младший лейтенант Алексей Коптилкин, которые вскоре потеряли друг друга в дымке и далее действовали самостоятельно. Алексей обнаружил противника в районе Ржева на высоте 6500 м и удалении около 3 км, преследовал его, но догнать не смог. «Юнкерс» уходил на максимальной скорости с пологим снижением до 1200 м, а у линии фронта его прикрыла огнем зенитная артиллерия.

В это время Тараканчиков на высоте 7000 м был наведен на другой «Юнкерс», который шел выше его на 100 м встречным курсом. Николай пропустил самолет противника, боевым разворотом «набрал превышение на 600 м» и внезапно атаковал его со стороны солнца, ведя огонь с дистанции 150 м «до полного сближения» по кабине пилота, который, видимо, был убит, а «Юнкерс» стал беспорядочно падать и скрылся в дымке.

Через час с аэродрома Алферьево взлетели младшие лейтенанты Афанасий Ионцев и Василий Захаров. В районе Старицы на высоте около 7000 м они настигли Ю-88 и одновременно атаковали его из задней полусферы, но Захаров – слева сверху, а Ионцев – слева снизу. Это была ошибка, поскольку ответный огонь смогли вести оба стрелка противника – верхний и нижний. Двигатель на самолете Ионцева был поврежден, масло забрызгало козырек кабины, и Афанасий уже не мог вести прицельный огонь.

Захаров проявил «излишнюю поспешность в атаке» , и у него отказало оружие. Он попытался таранить «Юнкерса», но был отброшен спутной струей, и его самолет сорвался в штопор. Пока Ионцев, наблюдая за штопорящим Захаровым, перезаряжал пушки, самолет противника успел скрыться в дымке по направлению к фронту. После этого тяжелого 20-минутного боя Ионцев смог дотянуть до аэродрома Алферьево, а Захаров сел в Ржеве.

Тем не менее немецкие самолеты-разведчики уже опасались подходить к Москве и зонам, прикрытым выдвинувшимися на запад перехватчиками ПВО. В полковом журнале дневника отмечалось: «Разведчики противника, идущие на больших высотах, до ответственного сектора полка не доходили. При вылете наших истребителей <���…> для перехвата самолетов противника последние уходили с курсом 240–270° (на запад. – В. У .) » .

В донесениях полка тоже раз за разом указывалось: «При боевых вылетах встреч с противником не было» . Уместно повторить уже приводившееся заключение штаба: «Воздушный бой истребителей с разведчиками строится в условиях, когда желание драться не является обоюдным». Старший лейтенант Урвачев тоже поднимался навстречу «осторожным» немецким разведчикам:

«24.08.43, Як-9. Перехват противника Гжатск – Вязьма – Сычевка – Ржев – Торжок – Волоколамск, 1 полет, 2 посадки, 1 час 20 минут, высота 8000 метров;

24.08.43, Як-9. Перехват противника Волоколамск – Ржев – Оленино – Волоколамск, 1 полет, 57 минут, высота 7000 метров».

Видно, что он вынужден был трижды взлетать и более двух часов летного времени вести с разведчиками противника игру в кошки-мышки, перекрывая им путь на Москву.

А 27 августа заместитель командира 3-й эскадрильи старший лейтенант Виктор Коробов в паре с младшим лейтенантом Николаем Моисеевым на высоте 8200 м перехватили высотный самолет-разведчик «Юнкерс-88». В атаке самолет Моисеева был поврежден, и он вышел из боя. Но Коробов довел дело до конца, и «Юнкерс» рухнул на землю у села Кузьмино Ярцевского района Смоленской области. Это был девятый самолет противника, сбитый Виктором лично, и последний, записанный на боевой счет 34-го истребительного авиационного полка в Великой Отечественной войне. Однако война продолжалась, небо Москвы нуждалось в защите, и впереди были новые боевые вылеты.

Но и проделанная боевая работа тоже не была забыта. Командир полка подполковник Александров, отметив, что старший лейтенант Урвачев «советский АСС» , представил его к награде: «За уничтожение 11 самолетов противника, организацию боевой работы и подготовку молодого летного состава достоин правительственной награды ордена «Отечественной Войны I степени» . Представление пошло «наверх» по инстанциям, между которыми неожиданно возникла полемика.