Виктор Урвачев - На защите московского неба. Боевой путь летчика-истребителя. 1941–1945

Скрытность пребывания советских летчиков в Китае и скоропалительный отъезд домой создали им некоторые затруднения на пограничной станции Отпор (ныне Забайкальск). Советских таможенников заинтересовали огромные кожаные чемоданы в руках молодых крепких мужчин с военной выправкой и в шикарных штатских костюмах. При досмотре в туго набитых чемоданах был обнаружен отнюдь не рядовой ширпотреб, включая золотые ювелирные изделия. Каких-либо вразумительных объяснений и документов от владельцев чемоданов таможенники получить не смогли, и один из них отправился с докладом к руководству. Получив, видимо, указания, он вернулся, хмуро попросил забрать чемоданы и пожелал счастливого пути.

В Корейской войне Урвачев выполнил воинский долг, пополнил счет боевых вылетов и внес вклад в победу советской авиации в этой войне. Но «подтвержденных» сбитых самолетов на свой счет не записал. И это понятно – он уже был не строевым летчиком, который ведет воздушные бои, а входил в состав управления авиационной дивизии и боевые вылеты совершал от случая к случаю. Кроме того, вероятно, к нему можно отнести слова Евгения Пепеляева: «Что касается ветеранов Великой Отечественной войны, <���…> имевших большой боевой опыт <���…>, то, за редким исключением, они особенного желания воевать и агрессивности в воздушных боях не проявляли».

Вместе с тем должностные обязанности инспектора дивизии по технике пилотирования подполковника Георгия Урвачева, направленные на повышение уровня летной подготовки пилотов, были буквально вопросом их жизни и смерти. Они прибыли в Китай, едва освоив реактивные самолеты, имея на них налет, как было сказано, в 10–20 раз меньше, чем у американцев. Для преодоления этого разрыва Урвачев добивался овладения пилотами его дивизии летным мастерством, совершая с ними провозные и инструкторские полеты, ведя учебные воздушные бои, тренируя их групповую слетанность.

Вспоминая заключительные воздушные бои Корейской войны, следует сказать, что последний советский летчик погиб в этой войне 19 июля 1953 г. во время отражения налета на ГЭС Супхун – это был лейтенант Николай Герасимчук, незадолго до этого прибывший с пополнением в 913-й полк. На следующий день летчики 224-го иап капитан Борис Сиськов и старший лейтенант Владимир Климов одержали последние победы советской авиации в Корейской войне. При заходе на посадку на аэродроме Дапу они отбили атаку пары «Сейбров» из 336-й эскадрильи 4-го авиакрыла, и американский пилот майор Стивен Беттинджер вынужден был катапультироваться, а его ведомый майор Томас Селлерс погиб.

Последний результативный воздушный бой в Корее состоялся 22 июля между китайскими и американскими летчиками. Один из МиГов в этом бою сбил будущий первый астронавт США, а тогда майор ВМС США Джон Гленн.

64-й иак в январе 1955 г. был выведен из Китая в Северный военный округ с дислокацией в поселке Зашеек Мурманской области, в 1955 г. расформирован.

32-я Краснознаменная истребительная авиационная дивизия в августе 1953 г. была передислоцирована из Китая в Приморье, в 1959 г. расформирована.

Как-то в 1993 г. автор, находясь в служебной командировке в США, в городе Денвере, штат Колорадо, беседовал в баре с несколькими американцами из числа деловых партнеров. Один из них с легкой снисходительностью заметил:

– В России многое изменилось, и теперь с ней можно иметь дело.

Захотелось вывести из себя этих самодовольных ребят и сбить с них спесь.

– Да, изменилось многое. Сорок лет назад мой отец – летчик воевал в Корее и убивал американцев, а теперь мы вместе выпиваем и даже не подрались.

У американцев вытянулись физиономии.

– Ну, американцев не следовало бы убивать. Парни были не виноваты, в Корею их послал президент.

– Мой отец тоже не сам туда попал. Только ваши парни прилетели через Тихий океан за пять тысяч миль от США бомбить несчастных корейцев, а мой отец – за сто миль от Уссурийска, чтобы их защитить.

Вернувшись из Китая, подполковник Урвачев направился в Москву для получения от командования ВВС нового назначения. Будучи москвичом, отвоевав три войны и прослужив несколько лет на Дальнем Востоке, он считал возможным поставить условие, что согласен на летную работу в любой должности, но не далее 100 км от Москвы. Ему пошли навстречу и назначили старшим летчиком-испытателем Летно-испытательной станции (ЛИС) военной базы № 77… в Люберцах, где он начинал службу в 1940 г. в 34-м истребительном полку.

Но теперь Георгию Урвачеву предстояло летать на транспортных самолетах, а его работа летчиком-истребителем завершилась. Подводя итоги этой работы, надо сказать об оценках ее в аттестациях, боевых и служебных характеристиках, которые давали ему командиры и старшие начальники, представляя к очередному воинскому званию, назначению на новую должность и для других служебных надобностей.

Будущий военный летчик Урвачев вырос в рабоче-крестьянской среде, в непростых условиях жизни, и, возможно, поэтому у него сформировался твердый, бескомпромиссный характер, но в отношениях с людьми он был доброжелателен и дружелюбен. Свой отпечаток на него наложила профессия летчика-истребителя. Она требовала пространственного мышления, объективности, прагматичности, самостоятельности и быстроты в оценке ситуации и принятии решений. Это было присуще ему в полной мере.

Вместе с тем он был нетерпим к несправедливости, лицемерию и лжи, отстаивал свою позицию или мнение, как говорится, «невзирая на лица». Война закрепила эти черты его характера. Но они, видимо, не всегда нравились «начальству», которое в аттестациях и характеристиках иной раз искало способы это выразить. Так, скорее всего, по-своему оценив прямоту и принципиальность курсанта Борисоглебской военной школы летчиков Урвачева, младший политрук Соколов в 1939 г. в комсомольской характеристике отмечал, что он «временами груб и вспыльчив» .

Командир 34-го полка подполковник Александров в характеристике за 1943–1944 гг. на своего помощника по воздушно-стрелковой службе старшего лейтенанта Урвачева писал: «Как офицер руководитель не всегда серьезно относится к делу. Летный состав обучает воздушной стрельбе под большим нажимом. Тактический класс оборудован недостаточно, и не привита любовь летчиков к стрелковому делу ». Однако это характеристика на летчика, одного из первых в полку по количеству боевых вылетов и побед в воздушных боях.

После войны командир полка подполковник Артамонов отмечал, что у командира эскадрильи капитана Урвачева «проявляются элементы оговорить (так в аттестации. – В. У. ) приказ командира и старшего начальника» . При этом сам капитан «недостаточно дисциплинирован и требователен к подчиненным» . Правда, командир тут же замечал, что он «о подчиненных заботлив. Авторитетом среди подчиненных пользуется» .