Миньона Яновская - Вильям Гарвей

Иными словами, необходимо замкнуться на кое-то время в те оковы, в которых находилась цина к моменту появления на арене науки англ юноши, студента Падуанского университета Гарвея.

«В туманной дали минувших тысячелетий в древней Элладе сложился миф о чародейке Медее, переливанием крови возвращающей людям жизнь и молодость», — пишет академик Богомолец.

С незапамятных времен люди знали о великом значении и ценности крови для жизни организма. Даже животные, поранившись, сразу же стараются остановить вытекающую кровь, зализав рану.

Сознание человека подсказывало ему: с каждой каплей крови, выходящей из тела, теряется частица жизни. И это верно.

Представьте себе совершенно здорового человека, случайно разрезавшего одну из крупных артерий. Кровь бурно вытекает из сосуда, силы человека слабеют, бледнеет лицо, холодеет тело, становятся тусклыми глаза, утрачивая свой живой блеск. Все слабее бьется сердце, и наступает смерть. Только что сильный, ничем не болевший человек превращается в труп.

Так бывает, если не остановить вовремя кровотечение.

Кровь — это жизненный сок. Было известно, что без нее не может быть жизни организма. Это видели и понимали люди. И только. Все остальное оставалось тайной. Каким образом зарождается эта волшебная жидкость? Для чего служит? Как движется по организму? На эти вопросы, несмотря на усилия многих поколений ученых, ответа не было.

Человечество всегда мечтало разрешить великую тайну крови. Даже древнейшие ученые в своих трудах, на какую бы тему они ни были написаны, уделяли внимание крови и всему, что с ней связано. В старинных книгах, дошедших до нас, всюду, где речь идет о деятельности живого организма — этой необычайно сложной, трудно постижимой системы, — больше всего места уделяется крови и ее движению.

Поначалу ученые не связывали кровь с сердцем. Древние китайцы, например, считали, что в человеческом теле имеется 12 сосудов, несущих кровь по всем органам. Сердце в их учении о движении крови совсем не упоминается.

Индийцы в древнейшем труде пишут о семистах сосудах, из которых только десять выходят из сердца, остальные — из пупка, как жизненного центра.

У египтян на этот счет два противоположных мнения. В одном труде говорится, что все сосуды начинаются в голове, откуда передают дыхание и теплоту в грудь и потом распространяют по всему телу. Связь между сосудами и сердцем совсем отсутствует. В сочинении же «Тайная книга врача», написанном в 2550 году до нашей эры, о сердце говорится, как о центре кровеносной системы. Выходящие из сердца сосуды распределяются по всем частям тела и несут в себе кровь, слизь, воздух, «дух жизни» и «дух смерти». Причем сосуды, несущие «дух жизни», почему-то несут его к правому уху, а «дух смерти» — к левому. Что касается самого сердца, оно до пятидесяти лет ежедневно увеличивается в весе на две драхмы, затем на столько же уменьшается, вследствие чего в конце концов и наступает смерть.

Что и говорить, с нашей точки зрения анатомические понятия довольно жалкие! Впрочем, удивляться тут нечему: как можно было изучать анатомию, если вскрытие трупов строжайше запрещалось религией и все знания черпались из кратких наблюдений, которые любознательные люди успевали сделать во время жертвоприношений.

С течением времени, с расширением общих познаний и изменениями социального строя и религиозных устоев понятия о человеческом теле приобретали все более твердые и определенные черты.

Болезни и страдания человека требовали лечения и вызвали к жизни медицину. Чтобы лечить, врач должен был знать не только расположение органов в теле человека, но и их назначение, их деятельность. Это и послужило стимулом к развитию анатомии и физиологии.

Но «…медицина столь же мало может обойтись без общих истин философии, сколько последняя без доставляемых ей медициной фактов», — писал древнегреческий философ Гиппократ. Схоластическая же философия древности была так далека от материалистических взглядов на природу, что неизбежно должна была увлечь медицину в сети мистики и идеализма.

Так и произошло…

Гиппократа называют «отцом медицины». Это был потомственный врач, считавший, что врачом может быть далеко не каждый — только человек, обладающий врожденным талантом и особой интуицией.

Сам он в достаточной мере обладал этой интуицией, иначе говоря — талантом врача. В те далекие времена, когда искусство врачевания только пробивало себе дорогу, Гиппократ сумел создать свою методику распознавания и лечения болезней. Значение Гиппократа как врача настолько велико, что до нашего времени сохранилось многое из введенного им в медицину: хирургические повязки, некоторые термины, описание болезней и их признаков и т. д.

Многочисленные труды Гиппократа, посвященные физиологии сердца и сосудов, — только часть его обширного учения о медицине. Но часть наименее достоверная, полная ошибок, беспорядочная и противоречивая.

Что такое сердце, по Гиппократу? Сердце — мышца, состоящая из двух половин, — левой и правой; в каждой из них имеется по одному предсердию и по одному желудочку. Вполне правильное утверждение! И… единственное правильное во всем, что касается сердца и сосудов. Все остальное так же мало похоже на действительность, как воззрения древних алхимиков на современную химическую науку.

В чем же заключается «все остальное»? А вот в чем. Сердце — источник крови. Заключается она в его правой половине. Левая не содержит крови: здесь находится источник теплоты. Сосуды делятся на две системы: кровеносные вены и воздухоносные артерии.

Все жизненные процессы аккуратно разложены по полочкам. Тело состоит из четырех элементов: воды, огня, воздуха, земли; им соответствуют четыре жидкости: кровь, слизь, желтая и черная желчь. Источник крови — сердце, слизи — мозг, желтой желчи — печень, черной — селезенка. И все это одухотворяется теплотой, постоянно поддерживаемой пневмой. Пневма — эфирное вещество, в организм она поступает через легкие вместе с воздухом и разносится по всему телу.

Сейчас для нас совершенно очевидна ошибочность взглядов Гиппократа на строение и функции органов человека. Но в свое время Гиппократ завоевал себе огромный авторитет как врач и основоположник медицины, и эти взгляды были приняты как непреложная истина.

В дальнейшем у Гиппократа появились ученики и последователи. Они варьировали его теории, добавляли кое-что от себя. Но эти «добавки» были чаще всего такими же неверными и еще больше запутывали молодую науку. Изредка, правда, мелькали правильные наблюдения, но они тонули в море ошибок.

Крохи истины добывались с помощью случая, а случай, как известно, самый ненадежный источник знаний. Да и случаи попадались редко. Научная медицина, как и все научное естествознание, лишенная метода, в течение тысячелетий развивалась чрезвычайно медленно.