Константин Филимонов - Заметки скандального кинопродюсера

– Как обычно: 3 – вам, а 1 – мне!

Вот примерно такой разговор и состоялся у Никиты Михалкова с теми, кто в Кремле лоббировал эту схему «сравнительно честного отъема денег» у тех, кто покупает чистые DVD-диски.

…И все это делается под ширмой «борьбы с DVD-пиратами» и «заботой о ветеранах советского и российского кино». Ну а как на самом деле заботятся о ветеранах, я написал в первой главе этой книги, когда рассказывал о юбилее Вячеслава Васильевича Тихонова.

P.S.

Никита Сергеевич Михалков родился во времена Сталина, воспитывался при правлении Хрущева, «зарабатывал имя» при Брежневе, потом «у руля страны» были и Черненко, и Андропов, и Горбачев, и Ельцин, и Путин, и Медведев, и снова Путин.

А сколько за это время сменилось министров культуры, от которых очень часто зависит судьба той или иной кинокартины, а стало быть, и судьба режиссера?!

Но при любой власти Михалков «находил общий язык» с власть имущими!.. Неужели он не видел той вакханалии, которая творилась при Брежневе, Горбачеве или, скажем, Ельцине?

Вот лишь один эпизод.

…Правление Бориса Ельцина в 90-е годы в России ознаменовалось голыми прилавками магазинов, разгулом бандитизма и «слиянием» православной церкви и государства российского.

Кремлевские чиновники, которые еще вчера тряслись за свой партийный билет, вдруг все, как один, точно по команде, ринулись в храмы креститься, венчаться и освящать свои офисы. Если в России что-то входит в моду, то это обязательно через край, принимая самые уродливые формы. Вот уж воистину: «Заставь дурака Богу молиться, так он и лоб расшибет!» .

…Однажды русский президент Ельцин Борис Николаевич (сокращенно – ЕБН) отчудил во время религиозного праздника.

7-го января, то есть в Рождество Христово, качаясь с похмелья, вышел он из только что вновь отстроенного Храма Христа Спасителя в сопровождении плебейской кремлевской свиты холуев. Встал чинно у микрофона, чтобы страну поздравить. Здесь же – у микрофона – стоял растерявшийся, покрасневший от позора митрополит Московский и всея Руси Алексий II.

Сначала несколько слов сказал митрополит: о любви христовой, о всепрощении, о молитве… Хорошо говорил, хоть и по бумажке.

Но ЕБН любил экспромт, и, когда настала его очередь поздравлять россиян, похмельный президент стал выдавать такие перлы, которые сатирикам и не снились:

– Дарахие рассияне! Вот мы с митрополитом нашим тут поговорили и пришли к мнению, шта-а у нас великая страна! Мы будем жить еще лучше, несмотря ни на што, потому шта-а нас много!..

Ну и далее в том же духе, как умел только ЕБН. А кремлевские чинуши с глупыми сальными сановными харями важно дули щеки и пустыми глазами глядели поверх голов тех самых россиян, к которым обращался их алкоголик-президент.

Помню, как я сидел перед телевизором и, видя этот беспредел, сгорал со стыда. Мне было тошно, страшно, дико!!!

Но этот идиотизм закончился еще ужаснее, чем я предполагал.

ЕБН вдруг гаркнул на всю Россию:

– Христос воскрес!!! (Он Рождество Христово с Пасхой перепутал!)

И холуи чиновники – хором:

– Воистину воскрес!!!

Я чуть не заплакал от позора!.. «Остановите Землю! Я сойду…»

…А потом по телевизору стали выступать деятели культуры:

– С праздником, дорогие соотечественники!

И в числе первых – наш герой – Никита Сергеевич, который много и красиво (это он умеет!) говорил о важной роли православия в России.

Герой?! Был бы он героем – обматерил бы на всю страну в прямом эфире ЕБНа и его поросячью свиту!

Но не обматерил… Сделал вид, что ничего не произошло!..

А ведь даже при советской власти среди известных артистов находились настоящие герои, которые не боялись говорить правду со сцены. И это не во времена лояльного Горбачева или алкоголика Ельцина, а при кровопийце Сталине!

Был такой очень популярный эстрадный конферансье (а впоследствии первый директор Театра эстрады) Николай Павлович Смирнов-Сокольский. Так вот в 1937 году (самом страшном году сталинского террора) Николай Павлович говорил со сцены в зал:

– Пишет мне брат: «Как вы там в Москве живете?». А я ему отвечаю: «Как в автобусе: одни сидят, а другие трясутся!»

Напоминаю: это было время жесточайших репрессий, когда за любой невинный анекдот, рассказанный на кухне среди «друзей», человека ссылали на Соловки лет на 10 или 15 без права переписки!!!

И когда Смирнов-Сокольский во время своих выступлений выдавал каламбур про «автобус» , то некоторые зрители, трясясь от животного страха, выползали из зала – их могли реально посадить только за то, что они присутствовали на этом «контрреволюционном» выступлении…

А Смирнову-Сокольскому почему-то все сходило с рук. Он преспокойно и смело жил. И, выступая, говорил то, что думает, а не то, что от него требуют.

Ведь известно, что собаки кусают только тех, кто их боится… А Николай Павлович не боялся ни собак, ни их «вожака» – то бишь «вождя мирового пролетариата».

…Однажды после «кремлевского концерта» Сталин собрал всех артистов и первых лиц партии и государства за большим праздничным столом. За обедом Иосиф Виссарионович задавал артистам один и тот же каверзный вопрос:

– Скажите: а что сегодня не хватает советской культуре и советскому человеку?..

Артисты сидели и потели от страха. А когда очередь доходила до них – подскакивали со своих мест, вытягивались по стойке смирно, словно на параде, и отвечали вождю, чеканя каждое слово:

– Спасибо, товарищ Сталин, все у нас хорошо! Всего хватает!!!

Дошла очередь до Смирнова-Сокольского. Сталин задает ему свой риторический вопрос, и Николай Павлович, не вставая со стула, спокойно отвечает:

– Об этом, товарищ Сталин, надо было думать в 17-м году!..

Нависла ТАКАЯ ПАУЗА и ЗВЕНЯЩАЯ ТИШИНА, что все поняли: их расстреляют вместе с этим гребаным «остряком» прямо здесь и сейчас – за праздничным столом!!!

Но Иосиф Виссарионович помолчал и кивнул:

– Хорошо ответил! Молодец!.. За это надо выпить!

Все послушно подняли бокалы. А когда стали пить, то в тишине вдруг раздались десятки звонких хрустальных колокольчиков: в трясущихся руках зубы стучали о край фужеров.

…Рассказывают, что Берия мечтал самолично растерзать Смирнова-Сокольского, но Иосиф Виссарионович сказал Лаврентию Павловичу:

– Не трогай его! Это мой придворный шут. А придворному шуту можно говорить все, о чем молчат другие!..

…Были в те страшные времена и другие известные смельчаки.

30-е годы… В клубе идет репетиция джазового оркестра Леонида Утесова. В зал входит матрос с маузером в кобуре, за ним – девушка в кожанке и красной косынке. Вошли без стука, по-хозяйски.