Н. Стромилов - Впервые над полюсом

С помощью неунывающих механиков груду за несколько часов перекомпоновали. В результате освободилось крошечное место у радиостанции, на которое я мог опускаться прямо из люка в верхней части фюзеляжа. Люк задраивался только снаружи. Эта весьма ответственная, с моей точки зрения, функция была поручена Терентьеву. Выпускал меня из самолета тоже он. В общем, ни войти в самолет, ни выйти из него самостоятельно я не мог. Сам Терентьев пользовался другим люком, к которому я не имел доступа. Сильно отдавало мышеловкой, но спрашивать о чем-либо я не стал, боясь потерять в глазах товарищей авторитет «бывалого» человека…

4 апреля опробовали радиооборудование на земле и в воздухе. Все было в порядке. Правда, беспокоили сильные электрические и акустические помехи. Электрические помехи существенно снизить не удалось, пришлось привыкать.

* * *

11 апреля. Все экипажи на аэродроме. Прогреваются моторы самолетов. Погода по всему маршруту вроде бы удовлетворительная. Головин получает задание вылететь на разведку.

Около десяти часов отрываемся от раскисшего и тут аэродрома и берем курс на север. Держим надежную связь с землей. Доходим до моря. Встречаем стену облаков. Входим в нее и набираем высоту, пытаясь пробить облачность. Вскоре самолет обледеневает, срывающиеся с винтов куски льда звонко бьют по фюзеляжу. Снижаемся, выходим из облачности и ныряем под нее.

Идем бреющим, но вскоре и тут белая мгла со снежными зарядами преграждает нам дорогу и пытается прижать самолет к земле ли, к воде - не знаем. Доложив об этом по радио, возвращаемся.

Но когда совершаем посадку, узнаем, что в воздухе находится самолет Водопьянова, что летит он тем же курсом, которым только что шел разведчик, что нервы у Михаила Васильевича оказались крепкими и он сумел пробить облачность и вышел из нее на высоте всего лишь около семисот метров, до которой немного не дотянули мы, и что погода по маршруту весьма благоприятна для полета отряда кораблей. Но время упущено, погода в Нарьян-Маре портится, как и настроение у экипажа разведчика. Флагманский самолет совершает посадку - Водопьянов решил вернуться в Нарьян-Мар. Дается отбой - до завтра. Мы - экипаж разведчика - покидаем аэродром с надеждой, что товарищи по экспедиции поймут: допущенная нами ошибка была случайной и никогда больше не повторится.

На рассвете 12 апреля разведчик снова вылетает по маршруту. Сразу же устанавливается связь с землей: через каждые пятнадцать минут сообщаем обстановку. Погода благоприятствует полету. Уверенно ведет машину Головин. Терентьев пишет мне записку: «Ночуем на Рудольфе!» Я ему пишу в ответ: «Плюнь через левое плечо». Но - поздно, появляется облачность. Еще немного - и ткнемся «носом» в седое марево. У самой кромки ощущаем неглубокий вираж: большими кругами Головин начинает набирать высоту. Тяжело нагруженная машина делает это неохотно. Тогда Егорыч принимает решение скользнуть под облачность. Но внизу туман. Начинается обледенение. Выходим из тумана. Вторично пытаемся набрать высоту, теперь уже в полете по курсу, и входим в облака. Несколько минут несемся в «молоке». Вдруг светлеет и яркое солнце освещает крыло, видимое из моего иллюминатора. В Нарьян-Мар летит радиограмма: «Облачность пробили. Верхом идти хорошо. Высота 1500 метров». И нам - пяти человекам на разведчике - кажется, что сейчас мы начинаем исправлять делом допущенную накануне ошибку.

Выходим на Новую Землю: заснеженные берега и горы. Она встречает нас штормовым ветром, доходящим до восьмидесяти километров в час. Получаем сообщение из Нарьян-Мара: тяжелые самолеты вот уже около часа бегают по раскисшему аэродрому, но взлететь не могут. Для облегчения начали сливать часть горючего. Но ведь это уменьшит дальность полета! Попадем ли сегодня на Рудольф? В следующий срок связи сомнение подтверждается: получаем распоряжение идти на Маточкин Шар. Выполняем. Около 11 часов плавно, неощутимо касаемся лыжами ровного ледяного панциря пролива Маточкин Шар, соединяющего Баренцево море с Карским. Через некоторое время идут на посадку и четыре тяжелых корабля.

Здравствуй, остров Рудольф!

Матшар - крупная полярная станция. Здесь чувствуется холодное дыхание Севера.

Встречают нас бодрые, жизнерадостные люди, забрасывают вопросами о жизни на Большой Земле, Они регулярно слушают радио, в курсе всех событий, но рассказ «живого» человека - совсем иное дело. Многие работают тут без выезда второй год, но выглядят прекрасно. Чувствуется, что люди живут здесь дружно, и, наверное, немалая заслуга в этом спокойного, немногословного Петра Андреевича Шеломова - начальника станции. Он так же бодр, приветлив и гостеприимен, как и в Уэлене в 1933 году, где мы с ним встретились в первый раз.

Красивейшее место Матшар! Полярная станция расположена на высоком берегу. Направо и налево тянется сужающаяся вдали ледяная лента пролива. Она теряется в отбрасывающих лиловые тени высоких сопках, вершины которых серебряными зайчиками горят на солнце. По небу катится ослепительный солнечный шар, которому надоело прятаться за горизонт,-на этой широте уже настал «вечный» день. На льду пролива несколько черных точек: вылезли подышать и понежиться на солнце нерпы…

Мы знаем, что Новая Земля славится ураганными ветрами, поэтому особенное внимание уделяем сейчас креплению самолетов. Не забываем поставить прочные деревянные струбцинки на элероны, рули поворота и высоты разведчика.

Заправляем самолеты. Здесь это не так просто, как на Большой Земле. Нужно выкопать из-под толстого слоя снега, частично превратившегося в лед, бочки с бензином. Погрузить две бочки на нарты. Под хорошо знакомое каждому «Раз, два - взяли!» помочь собакам сдвинуть нарты с места и подвезти к самолету, придерживая бочки, чтобы они не свалились (Кекушев утверждает, что нарты везут не собаки, а мы, и что вожак упряжки, поглядывая через плечо назад, несколько раз ехидно усмехался). Перекачать содержимое бочек в баки самолета посредством ручного насоса и вернуться за следующими бочками. Глубоко осознать, до чего прожорлив небольшой двухмоторный самолет, не говоря уже о четырехмоторном, способен только тот, кто хотя бы раз участвовал в подобной заправке.

* * *

Через двое суток все готово, чтобы продолжать путь. Но 14 апреля…

Все началось с того, что небо заволокло низкими тучами и с гор, окружающих полярную станцию, потянул холодный ветер. Прошло несколько минут, и мир встал вверх ногами! Вселенная заполнилась косым снежным «дождем». В снежной пелене пропали находящиеся в десятке метров от жилого дома постройки. Ураганный ветер валил с ног. Снежная пыль с невероятной любознательностью забиралась во все отверстия в одежде. После пятиминутного пребывания на воздухе лицо покрывалось жесткой ледяной маской. Двигаться навстречу ветру можно было только закрыв глаза. Но тогда смерзались ресницы и человек становился слепым. Помогали очки и легкие пыжиковые маски.