Н. Стромилов - Впервые над полюсом

Непривычно, тихо и пустынно становится на Рудольфе. Но ощущается это недолго, потому что продолжается на базе размеренная, подчиненная определенному распорядку жизнь - такая же, как на всех полярных станциях.

Ведется научная работа. Механики ремонтируют транспорт. Поселок прибирается и благоустраивается, ремонтируются постройки. Экипаж Мазурука ездит на аэродром, очищает машину от снега и льда, держит самолет в полной готовности. Радисты держат связь с дрейфующей станцией и Диксоном, а через него - с Большой Землей.

* * *

Диксон. В 1915 году тут была построена небольшая по нынешним понятиям радиостанция. До поры до времени она вполне отвечала своему назначению.

Однако пришло время, когда в арктическом эфире появились сигналы многочисленных новых радиостанций: началось освоение Северного морского пути. Масштаб работ, ведущихся во имя этой важной народнохозяйственной задачи, нарастал с каждым годом, и наступил момент, когда небольшая радиостанция уже не могла справляться с обработкой растущего, как снежный ком, потока информации. И тогда…

В августе 1934 года почти одновременно к острову подошли лесовоз из Архангельска и буксир с баржей из Игарки. Они везли оборудование для радиоцентра и электростанций, заранее заготовленные детали для сборки жилых домов, технических зданий и радиомачт, уголь, горючее для двигателей, продовольствие. Сошли на берег озабоченные, в основном молодые и хорошо знающие свое дело люди, перед которыми стояла задача даже по нынешним понятиям нелегкая - за пять месяцев построить вполне современный радиоцентр.

Людей было немного. Возглавлялся коллектив строителей Василием Ходовым, участником озаренного сиянием подвига научного штурма Северной Земли в 1930-1932 годах, и Владимиром Доброжанским, разработчиком аппаратуры радиоцентра.

Трудности… Они были. Штормовое море. Выброшенная штормом на камни и полузатонувшая баржа, а на ней почти вся радиоаппаратура. Аврал: спасение драгоценного груза, разборка, сушка и восстановление всех приборов, побывавших в морской воде. Изнурительные земляные работы. Сборка шестидесятиметровых мачт - в полярную ночь, в беседке, на большой высоте, когда даже работавших на земле, казалось, насквозь пронизывал ледяной ветер. Строительство по проекту, разработанному в основном… самими строителями.

Отделить проектную работу от работ по созданию объекта - на это просто не было времени. И вряд ли кто-нибудь скажет, что это было легко в тех условиях. Не было на острове теплого, просторного зала со стройными рядами кульманов и лампами дневного света. Не было уютных кабинетов с тишиной, располагающей к интеллектуальному труду. И специального штата проектировщиков не было. После работы, считавшейся основной, радисты, электрики, мачтмейстер, механики превращались в конструкторов, чертежников, вычислителей. Собирались в небольшой комнате, до предела насыщенной табачным дымом и огнем жарких дискуссий, в ходе которых - чего греха таить - можно было услышать и крепкие словечко.

Подошел установленный срок - и бросила гордый взгляд на стоящих внизу людей первая радиомачта. Включены на нагрузку первые агрегаты электростанций. Пущены в эксплуатацию первый передатчик и первое приемное устройство. Установлена первая прямая связь с Москвой. И телефонный передатчик, носящий такое же, как и остров, имя, впервые послал в эфир гордые слова: «Внимание! Говорит первый полярный радиоцентр на острове Диксон!» И эти слова долетели не только до полярных станций Западной Арктики, но и до далекого Ленинграда, где их, затаив дыхание и смахивая непрошенные слезы радости и тоски по родным людям, слушали семьи строителей радиоцентра. А неподалеку, на побережье материка, рос в это время сосед радиоцентра - морской порт.

…В 1944- 1946 годах мне довелось работать на Диксоне. Глубокий след оставили в моей памяти эти годы. Бережно хранит память образы великолепных людей, с которыми пришлось там работать и встречаться.

Валентин Игнатченко. Высокий, худой, черноволосый, с доброй, белозубой улыбкой, не изменявшей ему даже в минуты предельной усталости. Человек высокой моральной чистоты, которого любили на острове все. Блестящий радист. Позднее - руководитель коллектива радиоцентра. Руководитель умный, чуткий, заботливый, никогда не принимавший волевых, опрометчивых решений, уважавший людей, умевший их слушать. На Диксоне он проработал двадцать два года. Высшим орденом страны отмечен его труд. Горько думать, что так рано ушел он из жизни.

Синоптики высокого класса, «асы» своего дела, Вячеслав Фролов и Никита Шадилло. Как часто - точно в указанное ими время - рассеивался туман, густой пеленой закрывающий остров, и самолеты, летящие к нему, уверенно совершали благополучные посадки. Большой скромностью, тактом, доброжелательным отношением к людям отличались оба. Один из них - Фролов - стал позднее руководителем Арктического научно-исследовательского института.

Способная ученица и помощница Фролова - Евдокия Павловна Карбовская. Была она молода, поэтому звали ее просто Дусей. Красавица и лихая плясунья. Послушать, как поет Дуся, и посмотреть, как танцует, приходило много людей из команд транспортов, ледоколов и экипажей самолетов, людей подчас незнакомых - слава о Дусе шла по всей Арктике.

Главный инженер радиоцентра Борис Богословский. Получил тяжелое ранение на Ленинградском фронте, но не сломался - те, кто работал с ним на Диксоне, помнят его всегдашнюю приветливость, склонность к юмору и, что самое главное, - постоянную самоотверженную готовность включиться в любую работу, включиться не только умом, но и руками - «пустяков», «черновых» дел для него не существовало.

Главный механик Виктор Клоков. Сосредоточенный, даже несколько мрачноватый. Великий умелец: кто забудет, как он, скороговоркой обругав лишь мировую систему империализма, изготовил уникальный для диксонских условий инструмент и спас жизнь импортного дизеля (и радиоцентра!), казалось бы, вышедшего из строя, не наработав и сотой доли своего ресурса.

Люда Шрадер… Во время варварского налета на остров фашистского крейсера «Адмирал Шеер» в августе сорок второго была разбита шестидесятиметровая мачта и выведена из строя электростанция радиоцентра. Перестала поступать энергия для питания основных передатчиков, и радисты включили резервные аппараты. И когда были переданы по назначению все служебные радиограммы, в паузе между разрывами снарядов прозвучал вопрос Люды, обращенный к начальнику смены: «Валентин Игнатьевич, «частник» передавать будем?» («Частник» - личные телеграммы. - Н. С .). Этот будничный вопрос, резко контрастировавший с обстановкой, лучше всего свидетельствовал о мужестве радистки и ее товарищей, о готовности их выполнить свой долг при любых обстоятельствах! Наверное, такой же спокойной и уверенной в себе была Люда и в Уэлене, на берегу Чукотского моря, в 1934 году, когда держала великой ответственности радиосвязь с челюскинцами, находившимися на дрейфующих льдах…