Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Что же до монополии внешней торговли, то декабрьский пленум единогласно отменил постановление предыдущего – октябрьского, пленума и подтвердил «безусловную необходимость сохранения и организационного укрепления монополии внешней торговли.

Ленин после первого приступа в ночь с 15 на 16 декабря как-то оправился и 21 декабря 1922 года продиктовал письмо – опять-таки, Троцкому, имея в виду решение пленума по монополии:

„Как будто удалось взять позицию без единого выстрела, простым маневренным движением. Я предлагаю не останавливаться и продолжать наступление и для этого провести предложение поставить на партсъезде вопрос об укреплении внешней торговли и о мерах к улучшению её проведения…“ [1309]

В ту же ночь Ленину окончательно стало плохо, и XII съезд РКП(б), состоявшийся 17–25 апреля 1923 года проходил впервые без него. Как и всегда, когда дело доходило до того, что правоту того или иного партийного лидера должен был оценить съезд, съезд стал на сторону Ленина, и в резолюции XII съезда по отчёту ЦК было сказано:

„Съезд категорически подтверждает незыблемость монополии внешней торговли и недопустимость какого-либо её обхода или колебаний при её проведении и поручает новому ЦК принять систематические меры к укреплению и развитию режима монополии внешней торговли“ [1310].

Во второй половине декабря 1922 года Ленин – как действующий политик, кончился. Он не потерпел поражение, а был сражён болезнью. Но даже после этого, тяжело больной, утративший речь, Ленин всё ещё пользовался реальным влиянием просто в силу факта своего существования, который давал надежду на возврат Ильича в политику.

К тому же, в начале 1923 года Ленин ещё смог дать два реальных залпа в битве за будущее – он надиктовал статьи „Как нам реорганизовать Рабкрин (наркомат Рабоче-Крестьянской инспекции. – С.К .) и „Лучше меньше, да лучше“… И Сталин на XII съезде в Организационном отчёте ЦК съезду прямо опирался на их идеи и от них отталкивался.

Однако, по сути, борьба Ленина за монополию внешней торговли стала последним его выдающимся государственным деянием во благо новой, им созданной, и в перспективе могучей России.

Именно здесь он в последний раз выступил на политической арене Советской России как несомненный её вождь и лидер, противостоять которому было невозможно в силу предельной логичности и документальной обоснованности его идей.

Прочное и окончательное введение этой важнейшей государственной монополии стало результатом прежде всего личных усилий Ленина – ведь, несмотря на ряд влиятельных сторонников монополии помимо Ленина, ЦК в целом вначале занимал иную позицию. И если бы не предельно твёрдая и жёсткая позиция Ленина, если бы не его двухмесячная работа по обоснованию необходимости монополии, всё могло быть иначе.

Именно Ленин отстоял идею безусловной государственной монополии внешней торговли – в основе своей глубоко национальную идею, отвечающую наиболее полно подлинным интересам наций, составляющих Российское государство. Сталин позднее лишь провёл эту идею Ленина в жизнь практически, что, конечно, тоже было непросто, и что является одной из государственных заслуг Сталина перед Россией.

Не приходится сомневаться, что в немалой мере на борьбе против Бухарина за монополию внешней торговли Ленин и надорвался окончательно. Но этот свой последний государственный и политический подвиг он успел совершить.

А сколько их было совершено Лениным до этого – за пять лет непрерывной борьбы и непрерывного труда!?

Как уже говорилось, все серьёзные очередные задачи Советской власти оказывались перво очередными, то есть, такими, решать которые было необходимо не одна за другой, а одновременно все сразу .

Ленин делать это умел, умел это делать и Сталин, и ряд других выдающихся сотрудников Ленина – Дзержинский, например… Да и Рыков в то время, и не только Рыков…

А как обстояли дела с обществом в целом?

Успешно проделывать подобную историческую работу могло только общество, ориентированное на великие задачи, но могло ли решать их то реальное общество, которое наличествовало в России в начале 20-х годов?

В отчётном докладе ЦК, сделанном Лениным на VIII съезде РКП(б) 18 марта 1919 года есть место, по смыслу почти шекспировское:

– Если когда-нибудь будущий историк соберёт данные о том, какие группы в России управляли эти 17 месяцев, какие сотни, тысячи лиц несли на себе всю эту работу, несли на себе всю неимоверную тяжесть управления страной, – никто не поверит тому, что можно было этого достигнуть при таком ничтожном количестве сил. Количество это ничтожно потому, что интеллигентные, образованные, способные политические руководители в России были в небольшом количестве. Этот слой в России был тонок и за истекшую борьбу надорвался, переработался, сделал больше, чем мог… [1311]

Это было сказано ещё при активно действующем Колчаке, до наступления на Москву Деникина, до советско-польской войны, до Врангеля, до кронштадтского мятежа… И все эти и другие драматические события, произошедшие уже после произнесения Лениным доклада на VIII съезде, всё множество сложностей борьбы ещё более утончили тонкий слой компетентных политических руководителей.

Поэтому с начала 20-х годов во всём её объёме встала задача создания такой массовой социальной базы, которая позволила бы удержать Россию в рамках развития и не допустила бы деградации.

Путь здесь был один – социалистическое воспитание новых поколений, способных быстро расширить слой сознательных строителей новой России.

В 1921 году в № 8–9 газеты „Коммунистка“ была опубликована статья „Проблемы коммунистического воспитания“, где говорилось:

„Взяв в свои руки власть, коммунисты взялись за организацию производства и распределения. И мы видим, как на каждом шагу сказывается недостаток организационных навыков. Только исключительно талантливые люди оказываются на высоте задачи, а то всюду мы натыкаемся на бестолочь, незнание азов организационной науки…

Почему у нас в Советской России распустился таким пышным цветом бюрократизм? Что тому причиной? Наше неумение организовать дело.

Зачем же брали, скажут враги Советской власти, рабочие власть, если не умеют сами ничего организовать? Да, за науку платят, и рабочим Советской России тяжко приходится платить за то, чтобы научиться делу организации: им пришлось учиться ей не в пансионе благородных девиц, а в разгар войны, в обстановке разрухи, когда каждый промах влёк за собой тяжёлые последствия…“

Выходом из ситуации была, по мнению автора статьи, такая новая политехническая школа, которая должна была „подготовить не узкого специалиста, а человека. понимающего всю взаимосвязь различных отраслей производства, роль каждой из них, тенденции развития каждой из них, воспитать человека, знающего, что и почему в данную минуту надо делать…“ [1312]