Черубина де Габриак - Исповедь

Все ночи жди, и будет ожиданье
Напряжено, как молнии в грозу, —
Где ты видал цветы благоуханней,
Чем здесь, внизу?

Пусть ты устал, пусть нет воды и хлеба,
Пусть ты один и негде ночевать.
Он голубой, он голубее неба…
Ты будешь ждать?

От детства в нас горело пламя
И вел неумолимый рок.
Но только разными путями
Пришли с тобой мы на Восток.

И здесь, в стране воспоминаний,
В песках, таящих кровь земли,
Быть может, у последней грани,
В осеннем меркнущем тумане
С тобой друг друга мы нашли.

На столе синий зеленый букет
Перьев павлиньих…
Может, я останусь на много, много лет
Здесь в пустыне…
«Если ты наступил на иней,
Значит, близок и крепкий лед».
Что должно придти, то придет.

Покрыто сердце пылью страха.
Оно, как серые листы…
Но подожди до темноты:
Взметнется в небо фуга Баха, —
Очнешься и увидишь ты,
Что это он весь страх твой вытер
И наверху зажег Юпитер.

За домами, в глухом переулке
Так изогнуты ветки ив,
Как волна, на гребне застыв,
Как резьба на моей шкатулке.
Одиноки мои прогулки:
Молча взял уезжающий друг
Ветку ивы из помнящих рук

Мохом ступени мои поросли.
И тоскливо кричит обезьяна.
Тот, кто был из моей земли, —
Он покинул меня слишком рано.
След горячий его каравана
Заметен золотым песком.
Он уехал туда, где мой дом.

Здесь и в реке зеленая вода,
Как плотная ленивая слюда.
Оттенки пыли и полыни…
Ах, лишь на севере вода бывает синей,
А здесь Восток.
Меж нами, как река — пустыня,
А слезы, как песок.

На веере китайская сосна…
Прозрачное сердце, как лед.
Здесь только чужая страна,
Здесь даже сосна не растет, —
И птиц я слежу перелет:
То тянутся гуси на север.
Дрожит мой опущенный веер.

Как для монаха радостны вериги,
Ночные бденья и посты —
Так для меня (средь этой пустоты!)
Остались дорогими только книги,
Которые со мной читал когда-то ты!
И может быть волшебные страницы
Помогут мне не ждать… и покориться.

Домик под грушей…
Домик в чужой стороне.
Даже в глубоком сне
Сердце свое послушай:
Там — обо мне!
Звездами затканный вечер —
Время невидимой встречи.

На пороге гость крылатый:
Строгий облик, меч и латы…
Под землею — змей —
Источает смрад и пламя…
Вниз с открытыми глазами
За крылатыми шагами
Вниз иди смелей.

Пустыни горький океан…
Слова в душе оцепенели…
Идет к неведомой мне цели
Сквозь пыльный, солнечный туман,
Как серый жемчуг, караван…
Что может быть прекрасней линий
Верблюдов, странников пустыни?

Китайский лиловый платочек
Знаки твоей страны.
Узор из серебряных точек
И ветка сосны.
Я при слабом свете луны
Узор на платке разберу…
И слезы со щек не сотру.

Нет больше журавля!
Он улетел за другом.
Сомкнулось небо кругом,
Под ним такая плоская земля…
О, почему вернуться мне нельзя
Туда, домой, куда ушел ты,
А следом за тобой журавель желтый.

Вся комната купается в луне.
Везде луна и только четко-четко
Тень груши черная на голубой стене
И черная железная решетка
В серебряном окне.
Такую же луну я видела во сне…
Иль, может быть, теперь все снится мне.

И сон один припомнился мне вдруг:
Я бабочкой летала над цветами.
Я помню ясно: был зеленый луг,
И чашечки цветов горели словно пламя.
Смотрю теперь на мир открытыми глазами,
Но, может быть, сама я стала сном
Для бабочки, летящей над цветком.

Не навеки душа ослепла —
Золотые цветы огня
Расцветают под грудой пепла
Для тебя и для меня,
Потому что такое пламя
И его погасить нельзя.

Здесь всюду мчался белый конь
Молниеносного героя,
И среди пыли, вихря, зноя
Звучат рога его погонь.
И как запекшийся огонь
Стал цвет земли темно-лиловым.
О, странник, к битве будь готовым.

Воспоминаний злых страна…
Каким мучительным пожаром
Здесь плоть земли опалена?
Скажи, какая власть дана
Твоим обугленным чинарам?
— «Здесь под землею черный ад,
Отсюда я приду назад».

Черной гроздью винограда
Стало сердце, вот оно!
Эту ль гроздь мне выжать надо,
Чтоб из чаши, полной яда
Сделать доброе вино?
Сердце выжатое плачет,
Почему нельзя иначе?

Чужеземного дерева плот,
По реке ты плыви без страха.
И увидишь: Небесная Пряха
Целый год Пастуха к себе ждет.
Только реку Дракон стережет,
Лишь единожды в год среди звезд
Птичьи крылья сплетают мост.

В пустыне знойной нет дорог…
Последний бой был здесь проигран…
Как будто желтой шкурой тигра
Покрыт трепещущий Восток.
Но кровь текла… И Джин Проклятый
Забрызгал кровью весь песок —
И стала шкура полосатой.