Александр Панов - Искры революции

— Он, видимо, тебя в лесу ищет, — ответил Теплов. — Какой-то негодяй, наверно, следил за ним и за Васей Лаптевым. Вася ночью возвращался с собрания домой и наткнулся на обыск у них в доме. Он растерялся и вместо того, чтобы бежать в лес, помчался к Мызгину. И только успел зайти, на них нагрянула полиция. Ну Иван и не успел спрятать все, что взял у нас. Убежать-то им обоим удалось, а книги, прокламации, пироксилиновые шашки, немного гремучей ртути и бомба, которую он сам зарядил, попали в лапы полиции.

— Эх, черт бы их побрал, — выругался Гузаков. — Теперь Ивану и Васе придется скрываться так же, как мне. Надо немедленно убрать из своих домов все нелегальное, не прятать по своим садам и огородам. Зарывайте либо на заводе, либо за селом. Мы обязаны сберечь наших людей, чтобы, когда придет час, было кому взять оружие.

— Когда мы возвращались вместе с Васей домой и только расстались, я около дома Мызгина встретил Шельцова, — заявил Козлов Василий. Он што-то тут крутился. Да и Петька Горшков рассказывал, что он несколько раз видел Шельцова вместе с урядником. Петька встречал Шельцова около дома Пашкова в тот вечер, когда тебя, Миша, пытались сцапать.

Дружина постановила проверить подозрение Козлова и, если будут замечены еще какие факты сотрудничества Шельцова с полицией, то убрать с дороги этого мерзавца. Выполнение приговора, после разрешения совета дружины, поручили Козлову Василию и Петру Горшкову.

Вскоре симцы, уже привыкшие к происшествиям, узнали еще об одном. Ночью полиция подобрала на улице умирающего Ваньку Шельцова. Полицейские отвезли его в больницу. Там он и умер, не приходя в сознание. Найти «преступников» полиции не удалось. Тогда урядник решил, что все «беды» от Гузакова, и приказал заманить его в ловушку.

Все чаще и чаще стало хмуриться небо. Моросили дожди. Завывали ветры. Наступали заморозки.

В Сим из Биянки возвратился лесник Василий Иванович Гузаков, отец Михаила. Вечерком, нагревшись в баке, он напился горячего чаю с медом и лег в постель. Хорошо!.. Приятно отдохнуть в своем доме после долгих разъездов по лесу. И вдруг стук в ворота.

— Кто ото там? Сходи-ка, мать, спроси.

У ворот послышался грубый голос:

— Именем его императорского величества приказываю отворить!

— О, господи! — прошептала старушка и открыла ворота.

Как разъяренные псы, ворвались во двор полицейские. Несколько человек осталось во дворе, остальные ринулись в дом.

— Обыскать! — приказал старший.

Полицейские перерыли все, уже не раз ими перетрясенное.

— А ты, старик, слезай с кровати и иди во двор.

— Куда же я пойду раздетый? Подождите минуточку, оденусь.

— Нам некогда ждать. Иди так. Мы тебя недолго задержим. Ну! Иди вперед! Пусть твой сынок стреляет в тебя первого!

Полицейские зажгли фонари и, подталкивая Василия Ивановича, вышли во двор. Дождь и холодный ветер сразу окатили Василия Ивановича. Дрожа всем телом, скользя по грязи и падая, старик шел туда, куда приказывала полиция. Они держали его под осенним дождем около трех часов.

— Што, замерз? Благодари за это своего сына! А теперь иди, грейся.

Утром жена Василия Ивановича позвала доктора. Старик лежал в сильном жару.

— Воспаление легких, голубушка, надо везти в больницу, — сказал доктор.

Весть о ночном обыске у Гузаковых и болезни Василия Ивановича молниеносно облетела весь поселок. Друзья Михаила, встревоженные этой вестью, сообщили ему о болезни отца.

На другой день, вечером, к заводской больнице подкатила коляска. С нее двое дюжих парней сняли тяжелобольного с завязанной головой и лицом.

Медицинские работники всполошились.

— Что случилось? Кто больной? Куда его сейчас?

— Несите в операционную, — приказал дежурный врач. — А вы, господа, выйдите, пожалуйста. Здесь не полагается быть посторонним.

Юноши, принесшие больного, вышли в коридор. С ними каким-то образом оказался еще один мужчина. Он весьма участливо расспрашивал — кого принесли, что с ним случилось. Это был заводской счетовод Генбальский.

Сестра поспешно сняла повязку с больного и оторопела. Перед ней сидел совершенно здоровый, улыбающийся Михаил Гузаков.

— Прошу не волноваться, — сказал Михаил. — Господин врач, очень прошу вас распорядиться. Скажите сопровождавшим меня, что они могут уйти. Больного вы оставляете в больнице. Пусть навестят завтра. Только не вздумайте сказать кому-либо, кого вы приняли.

— Что вам от меня нужно, молодой человек? — спросил врач у Гузакова.

— Скажите, пожалуйста, в каком состоянии мой отец?

— Безнадежном, но в сознании.

— Разрешите пройти к нему.

— Сестра, дайте халат и проводите.

— Благодарю. Извините за то, что отвлек вас от дел.

Врач ушел, а через несколько минут сестра провела Михаила в палату.

— Больной, как вы себя чувствуете? — громко спросил Михаил, наклонившись к отцу.

— Миша! Да как же ты… Тебя же… — задыхаясь, произнес Василий Иванович.

— Не волнуйся, отец, меня им не взять. Я не один. — Михаил многозначительно показал на маузер под халатом.

— Миша, милый… дай бог тебе удачи… — заливаясь слезами и задыхаясь, чуть слышно говорил отец. — Я верю в твое дело…

С ближайшей койки поднялся больной, подхватил живот и в больничном белье посеменил к выходу из палаты. Михаил не обратил внимания на выходящего, иначе он признал бы в «больном» хозяина пивной.

— Милый, дорогой мой отец, прости меня за все причиненное тебе, — сказал Михаил, целуя Василия Ивановича.

Вдруг на улице раздался выстрел, и загремела удаляющаяся коляска. Захлопали ответные выстрелы, зацокали копыта.

— Прощай, отец! — крикнул Михаил и, сдернув халат, бросился к выходу, который указала сестра.

В поселке гремели выстрелы. Юноши, привезшие «больного», успели спрятать коня с коляской еще до того, как полицейские появились на расстоянии видимости. Один выстрел, которым предупредили Гузакова, вызвал беспорядочную стрельбу. Полицейские прогнали мимо. Когда они опомнились, Михаил был уже на дровяном складе в заводе, где и днем можно скрыться.

Чижек-Чечик бесцеремонно ворвался в больницу.

— Куда вы смотрели?! — орал урядник на Генбальского.

— Господин урядник, он здесь не выходил, — оправдывался шпик.

— Как? За кем же гнались? Обыскать! — приказал урядник.

— Господин урядник, вы забываете о том, что здесь больница, — протестовал врач.

— Плевать на больницу! Искать!

На третий день Василий Иванович скончался. 26 сентября 1906 года состоялись его похороны. За гробом шли сотни рабочих. Впереди процессии и сзади гарцевали конные полицейские. Они, как стая хищников, выслеживали «добычу», ждали появления Михаила.

А он в это время со слезами на глазах смотрел на процессию из окна дома Субботиных, подвязавшись для конспирации платком.