Григорий Зумис - Люди Церкви, которых я знал

Бедный монастырь часто был вынужден посылать монахинь на окрестные острова за необходимыми вещами, чтобы они там на них зарабатывали, а не выпрашивали. Естественно, что ближайший к Патмосу Самос, как плодороднейший из островов, был наиболее подходящим для таких командировок, особенно для сбора оливок и заготовки масла. Например, сестра Марика Алахузу работала на Самосе стоматологом, чтобы заработать на масло для монастыря, а сестра Антония трудилась на сборе оливок, получая зарплату не деньгами, а урожаем. Во время одной такой командировки произошла замечательная история. Её мне рассказала одна боголюбивая душа, слышавшая её от самой Антонии, и я излагаю её в том виде, в каком услышал.

В годы войны, когда люди на островах умирали от голода, наш любимый старец ежегодно посылал сестру Антонию на Самос на сезонную работу по сбору оливок. Вместо денег ей за работу давали оливки и масло. Она привозила их в монастырь, а старец практически всё щедро раздавал бедным, ежедневно приходившим к нему за помощью.

Как-то раз сестра Христодула с упрёком сказала ему:

– Батюшка, оставьте и нам немного масла и оливок, а не то мы умрём с голоду.

Но старец не согласился:

– Сестра, пусть лучше мы умрём, а другие выживут. У Бога и для нас найдётся пища.

В один год, прежде чем поехать, как всегда, на Самос за оливками, сестра Антония пошла к старцу, чтобы поздороваться с ним и взять благословение на дорогу. Тот с отеческой любовью говорит ей:

– Поезжай, доченька, с благословением Божиим и Богородицы, но я хочу, а точнее, Сам Бог хочет, чтобы ты обязательно вернулась в монастырь накануне Рождества.

– Да будет благословенно, отче, – ответила сестра и отправилась.

Антония благополучно добралась до Самоса и с большим усердием приступила к работе. Каждый день ей давали корзину оливок и немного масла. Когда сбор оливок закончился, она собрала всё, что ей дали за работу, и приготовилась ехать, так как до Рождества оставалось всего два дня, а она по заповеди старца должна была вернуться в монастырь. В то время на островах ещё не было автомобилей, и если кому-нибудь нужно было добраться до гавани, то приходилось нанимать возницу с телегой, запряжённой лошадью. Сестра Антония вышла на дорогу, нашла единственного возницу в селе и сказала ему:

– Извините, Вы не могли бы отвезти меня в гавань? Мне нужно плыть на Патмос. У меня с собой вещи, но я заплачу Вам, сколько нужно.

Вместо ответа возница стал на неё кричать и отвратительно ругаться (как позднее узнала сестра, он был коммунистом):

– Пошла вон! Я не хочу тебя видеть, тем более не хочу везти к пристани! – кричал он ей.

Сестра попыталась его успокоить:

– Ладно, ладно, не надо меня никуда везти, только успокойтесь.

Но тот так разошёлся, что она стала опасаться, как бы он не сделал с ней чего плохого.

Что было делать Антонии? Уже начинало смеркаться, и ей не оставалось ничего другого, как вернуться в хижину, в которой она жила, и закрыться в ней в большой печали, так как уже наступал канун Рождества, а она не смогла оказать послушание старцу.

«Я не так беспокоилась о себе, – говорила она мне, – как о том, что моё непослушание огорчит старца».

В своём домике она стала на колени и всю ночь со слезами молилась Архангелам, которые сейчас с нами [162] Главный храм монастыря Дохиар, в котором написана книга, освящён в честь святых Архангелов Михаила и Гавриила. . Она их очень почитала. Молитва её была следующей: «Архангел Михаил, твои крылья большие и сильные, ты имеешь дерзновение пред Богом! Найди для меня способ уехать отсюда, чтобы мой старец не огорчился, а заодно вразуми возницу, чтобы он не сделал мне ничего плохого». Так она со слезами молилась Архангелу всю ночь.

Что же устроил Бог? Когда возница пошёл домой и лёг спать, то увидел во сне сияющего юношу, который сказал ему:

– Почему ты не хочешь отвезти монахиню к пристани?

Тогда возница опять разгневался и сказал юноше:

– А ты кто такой, что посмел ворваться в мой дом так поздно, да ещё и приказываешь?!

Юноша ответил:

– Ты увидишь, кто я такой, если не сделаешь того, о чём говорю.

Возница закричал:

– Ты ещё и угрожаешь?!

И начал было вставать с кровати, чтобы ударить его.

– Остановись! – говорит ему юноша. – Я – Архангел Михаил, и потому могу тебе приказывать. Если ты сейчас же не отвезёшь монахиню к пристани, то завтра умрёшь. Я сам возьму из тебя твою душу.

Услышав это, возница в трепете вскочил, запряг лошадь в телегу, тотчас же пошёл к хижине, в которой жила сестра, и начал громко стучать в её дверь. В это время сестра ещё стояла на молитве. Как только она услышала удары в дверь, то сразу поднялась с колен и побежала открывать, но, увидев возницу, перепугалась и попыталась закрыться. Он закричал ей:

– Неси скорее свои вещи! Неси свои вещи!

– Но что случилось, что ты пришёл в такое время?

Перепуганный возница сказал:

– Бери, говорю тебе, свои вещи; у меня нет ни малейшего желания снова с ним встречаться.

Наконец он их погрузил и говорит:

– Залезай и ты.

Сестра забралась на телегу. От страха сердце у неё ушло в пятки. По дороге возница говорит ей:

– Ты не скажешь мне, сестра, какие у тебя отношения с Архистратигом, что он пришёл ко мне ночью во сне и стал грозить? «Если ты не отвезёшь монахиню к пристани, – сказал он мне, – то завтра тебя не будет в живых». Я потому и везу тебя, что больше не хочу с ним связываться.

Услышав это, сестра, растроганная до глубины души, вознесла благодарность Богу, Богородице и Архистратигу, который помог ей уехать, чтобы она могла оказать послушание своему старцу.

Вознице она рассказала, что всю ночь молилась Архистратигу о помощи, а он в ответ на молитву совершил это чудо.

Так сестре Антонии действительно удалось вернуться в монастырь в канун Рождества благодаря своему послушанию и чудесному вмешательству Архангела.

Антония, исполнившись днями и добрыми делами, отошла в вечные обители и теперь радуется там вместе с Ангелами и всеми преподобными женами. Конечно, у неё были и человеческие слабости. Поначалу она постоянно ковырялась в носу, что было неприятно для окружающих. Ещё, как кажется, она больше любила тех рабочих, которые были её земляками. В этом она дошла до того, что жаловалась на нас старцу. Мне по молодости это казалось чем-то плохим, так как из-за неопытности и невнимательности я допускал в работе много ошибок, но теперь я понимаю, что в очах Божиих это было скорее добродетелью. Да пребудут с нами её материнские молитвы и пример простоты и смирения.

Старец Амфилохий любил давать монахам короткие определения: человек самоотречения, человек молитвы, человек самопожертвования, – а о других: человек терпения, человек богослужения, самоукорения, смирения, чтения, любви. Христодулу старец назвал человеком великого самопожертвования, и не ошибся. Она временно исполняла обязанности игуменьи в 50-х и в начале 60-х годов. Не думаю, что её приказы относились к сёстрам, скорее, к её собственным рукам и ногам, к её готовности послужить братьям и странникам.