Александр Житинский - Дневник maccolita. Онлайн-дневники 2001–2012 гг.

Сегодня новая бухгалтер Аня (Катя ушла рожать и успешно родила, уволившись) спрашивает: а где отчеты за прошлый год?

Я говорю, да я не помню, чтобы я хоть один подписывал.

Спрашиваю нашего исполнительного директора: ты подписывал квартальные отчеты?

Нет, говорит.

Как же она их сдавала? И сдавала ли?

Как скучно это рассказывать. Но в разговоре с Аней выяснилось, что лучший, гораздо более дешевый путь, чем восстанавливать отчетность, – это ликвидировать предприятие. За деньги, разумеется.

Мне эта мысль понравилась чрезвычайно.

Ликвидировать и всех уволить. Нах.

Завести новенькое, блестящее. Брать обратно только тех, кто умеет и хочет работать (у нас такие есть).

И ни в коем случае, ни под каким видом не быть там директором!

Ненавижу.

P. S. Все обязательства перед авторами, безусловно, будут выполнены. Это просто крик души, надо же когда-то покричать. Книжки-то мы, несмотря на, иногда все же издаем приятные.

Интересно, что когда какая-то проблема долго тебя достает, а ты не решаешь ее кардинально, а занимаешься мелким ремонтом на ходу, все более грустнея от того, что она в принципе не решается, в конце концов приходит решение – и сразу будто сбрасываешь груз.

Неважно – правильное это решение или нет. Оно всегда рискованное, но оно новое и неожиданное.

И что характерно, как только ты решил, буквально сразу же жизнь подкидывает тебе заманчивые варианты именно нового пути, как бы облегчающего тебе этот путь. Будто бы случайно подкидывает в виде встречи с каким-то человеком, или идеей, или чем еще.

Это тоже может быть ошибочным, но за это хватаешься с энтузиазмом, уже не оглядываясь на сожженные за спиною мосты.

…о Вашей так неафишируемой до поры до времени вере не будем. Она и теперь ведь Вами не афишируется, да? Вы ведь и 20 лет назад могли о ней перед двумя тысячами читателей – с большой буквы («как приходят к Вере»), да? Ну, значит, ничего и не изменилось. Извините, мнительная я.

…я не считаю, что Вы «был приличным, внезапно скурвился, продался гэбистам и стал имперцем» (цитирую). Я думаю, Вы и впрямь не особо изменились – Вы ведь конформист стопроцентный. Куда все, туда и Вы: в коммунизм ли, в умеренное (но о-о-очень умеренное) диссидентство ли – когда уже можно, но тихо, в ма-а-а-ленькое предпринимательство или же в державность – все вовремя, все аккурат. Житие Варыньского, увлечение рок-музыкой, Интернет – все вовремя, без глупостей. Так что тут я с Вами совершенно согласна – премудрый пескарь неизменен, даже если поет разное. В сущности, он всегда поет: им там сверху виднее.

Вынес из комментов, потому что иначе затеряется.

Я уже не первый раз сталкиваюсь с этими упреками. Поэтому хочу сказать, что же я понимаю под столь ненавистным всем конформизмом.

Отступление. Когда-то я учился в крепком техническом вузе, где хорошо была поставлена математика. Помню, что один из ее разделов, «конформные отображения», мне почему-то очень нравился. Речь там идет о фигурах и телах, которые можно преобразовывать так и эдак. Так вот, если память мне не изменяет, если ты шар, то из тебя можно сделать эллипс, картошку и даже кубик. Но никогда ты не станешь бубликом. Твоя природа не такова.

Из меня делали эллипс и бесформенную картошку. Но бублик сделать не смогли.

В этом мое понимание конформизма.

Прогибаться, искать компромисса с миром, жизнью, людьми, властью, не теряя своей сути.

Именно так поступает большинство людей, потому что им нужно растить детей и делать свое дело, а не умирать на баррикадах. Хотя они могут иногда поаплодировать и восхититься теми, кто действительно умер на баррикадах или в тюрьмах.

Я конформист, поэтому у меня четверо прекрасных детей, которыми я горжусь. Я конформист, потому что я обычно лажу с людьми, и они любят со мною работать, делать одно дело, хотя прекрасно видят мои недостатки, которых я никогда не скрываю. Я конформист, потому что я сделал бы свое дело и при Сталине, и при Брежневе, и при Путине. А дело мое состояло в том же, что и у всех: построить дом, родить детей и написать книгу. Я это сделал.

И я сделал это не любой ценой, потому что не стал бубликом. Никогда не заигрывал с властью, не вступал в партии, не выслуживался, не делал карьеру. Мое дело невелико, но это мое дело. В большой стране не было другого писателя, который отдал бы 10 лет жизни своему увлечению роком. И в Интернет я пришел не потому, что пришли все, а одним из первых, и строил его, как умел, по-любительски, мне было интересно, и здесь я мог оставаться самим собой. Я здесь уже почти 10 лет в то время как мои коллеги по профессии и ровесники наконец-таки научились печатать на клавиатуре.

Я конформист еще и потому, что сегодня я подпишусь под каждой своей написанной строчкой. Даже под книгой о польском революционере Варыньском.

Я сохранил свою форму.

Презирал и презираю так называемых «революционеров», «ниспровергателей», «гениев», сидящих на шее у ближних ради своих идей и оставляющих детей без куска хлеба и образования. Ни один гений не стоит слезы ребенка, перефразируя Ф. М.

Что же касается Веры и того, какие слова и когда я начал писать с большой буквы, то мне ничего не остается, как отослать желающих проверить это к своим стихам, написанным ровно 33 года назад. Эта книга стихов «Красная тетрадь» была полностью написана тридцатиоднолетним лейтенантом запаса на двухмесячных военных сборах в ракетном дивизионе под Всеволожском в июне-июле 1972 года. И все слова и буквы там те же, что сегодня.

Ни одно из этих стихотворений не было напечатано до 2002 года, когда я сам издал свои стихи тиражом 500 экз. Я не говорю, что эти стихи хороши. Но это мои стихи.

Потому что я конформист.

У Вовы «Соамо» Камаева стало хорошей традицией создавать иллюстрированные книжки онлайн. И вот новый проект.

У меня есть книжка фантастических миниатюр, написанных в 1971–1975 годах. Это короткие рассказики в жанре абсурда. Издавались они в те годы очень выборочно, в основном как юмор в журналах. Было издано меньше половины из 75. Полностью появились в книге «Седьмое измерение» в 1991 г.

Мне всегда мечталось издать их с иллюстрациями. И вот я предложил этот проект Соамо и Горчеву, чтобы они поделили тексты. Оба согласились, и сегодня Соамо представил первую картинку из этого цикла.

Мужик лежал поперек дороги неподвижно. Одной ногой он упирался в дом, а другую откинул вдоль проспекта, как разведенный циркуль. Голова его была за линией железной дороги, а тело располагалось в сквере, примяв зелень.

Это было летом.