Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

Шёпот, ропот слышится… Дремлют берега…
Скучная, беззвучная, вечная тоска…

Спорили двое. Напрасно
Долго звучали слова.
Страшно, зловеще-неясно —
Их понимала молва.

Спорили вечно — два брата,
Речи их полны тоской,
В них вековая утрата,
В них безнадёжный покой.

К страшной, единственной цели
Шли они разной тропой,
Что-то понять не сумели…
И запылали враждой.

Много обидного, злого
Брату придумывал брат,
В каждое мёртвое слово
Влит был мучительный яд.

Спорили двое, а время
Жуткой стрелою летит…
Страшное брошено семя.
Страшная жатва грозит.

Холодной ночью, в бездонной мгле
Я тихо плачу, мечту зову я,
И шумный ветер, прильнув к земле,
О чём-то страшном поёт, тоскуя.

В углу тихонько скребётся мышь.
Сфаят безмолвный уснул тревожно…
Средь стен дощатых и красных крыш
Всё так возможно, всё так ничтожно.

Обычны лица, их серый цвет,
Обычны фразы, мертвы желанья…
И страшной ночи зловещий бред
Звучит ответом на ожиданья.

Слова пустые смущают ум.
Чуть слышен шёпот маслин и сосен.
И стонет в поле полночный шум, —
Так стонет совесть. Так стонет осень.

Чуть слышен шёпот из-за стены,
Воспоминанья о дне вчерашнем…
И снова вьются иные сны,
И плачет ветер о чём-то страшном.

Я иду с закрытыми глазами.
Вкруг меня тоскующая мгла,
И впервые свет за облаками
Я душой смущённой поняла.

Я иду с испуганной душою.
В ней звенит мертвящая тоска,
Но больной, таинственной мечтою
Новый мир манит издалека.

Новый мир, неясный и широкий,
Как простор морей…
Предо мной — высокие пороги
И ключи таинственных дверей.

Душа моя растёт,
Как стон морей, как ширь степей…
Растёт, цветёт, поёт и ждёт,
И ждёт грядущих дней.

Коварно луч огня проник
В тюрьму души, где спит любовь,
И вырвался на волю крик,
Неистовый, как кровь.

Собрались, как безмолвные тени,
Подписали последний приказ,
Заглянули в разбитые звенья,
Оглянулись в последний раз.

И в шумящее море, без цели,
В даль ушли, где им слышалось: нет…
А за ними звенели метели,
Заметая кровавый след.

На сердце пусто, в мыслях скучно,
Ничто души не веселит,
И жизнь мертво и однозвучно,
Как верный маятник, стучит.

Покой смущён тоской ненужной,
В огне пылает голова,
И вереницею послушной
Бегут бессильные слова.

Они поют, они ласкают,
Красивой выдумкой влекут,
Надолго совесть усыпляют…
О чём они? О чём поют?

Зачем они часы ночные
Смущают странною мечтой?..
И дни гнилые и пустые
Проходят верной чередой?

«Всё пройдёт», — твердит мне разум,
«Всё пройдёт», — твердит душа.
И бесхитростным рассказом
Жизнь увянет, не спеша.

Будет много слов, желаний,
Впечатлений пёстрый ряд.
Всё пройдёт, как ожиданье,
Как бесчувственный обряд.

Скучно жить. С тоскою песен
Мне не слиться, не понять…
Мир и зол, и глух, и тесен,
И себя в нём — не узнать.

Мне снился шум тоскующего моря,
Вдали чернела сонная земля.
Спустилась ночь в каком-то странном горе
И спрятала громаду корабля.

Сгущалась мгла, сливались очертанья,
Всё меркло в чарах мысли и тоски,
И вдалеке, как нежное прощанье,
Светились тускло маяки.

Меня смущали чувства неземные…
Стонали волны, колыхалась мгла…
И в эту ночь тоскующей стихии
Свою я душу отдала.

Мне снился вопль тоскующего моря,
Меня увлёк таинственный простор,
И надо мной в каком-то странном горе
Сплетался злой, бесчувственный укор.

В тишине осенней ночи
Много слов погребено…
Бледный свет сверкает в очи
Сквозь прикрытое окно.

Пробираюсь по дороге,
Вся облитая луной…
Зябнут руки, зябнут ноги,
Но не хочется домой.

Вдалеке, сквозь мрак бездонный
Ярко светятся огни…
Пробегают монотонно
Угасающие дни…

Пролетали, догорали,
След потерян и забыт…
И тоску моей печали
Ночь беззвучная хранит.

Вернулась от всенощной. Будто спокойно
Стало на сердце в святую ночь.
Чувство неясное билось нестройно,
И, как виденье, умчалось прочь.

Словно чего-то кругом не хватало,
Было чего-то жаль…
Туча ненастная небо сковала
И омрачила даль.

Не было мира и не было счастья,
Только мечта одна…
Билась в слезах дождевого ненастья,
Билась в обломках она.

Вливалась в большие, холодные очи
Серого неба сталь.
Было темно, как в осенние ночи,
Было чего-то жаль.

Вокруг меня тоска и униженье,
Где человек с проклятьем на лице,
Забыв давно земное назначенье,
Мечтает о конце.

Но где-то есть она, страна родная,
Она не умерла…
Напрасно сквозь снега, в тоске рыдая,
Гудят колокола.

Пройдут тревоги долгого страданья,
Пройдут они,
Из темноты тоски и ожиданья
Другие вспыхнут дни.

Пусть не для нас грядущие сплетенья
Её игры…
Мы для неё слагаем песнопенья
Для той поры.

Она взрастёт, величием играя,
Пора тревог прошла.
И в новой радости поют колокола:
Она жива, родная.