Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)

17-го числа состоялся высочайший смотр войскам Московского гарнизона на Театральной площади, погода благоприятствовала. Войска были выстроены в три линии фронтом к Охотному ряду, имея правый фланг у Большого театра. 3-й драгунский Сумской полк был выстроен около гостиницы «Метрополь» и вдоль Китайской стены, Донской казачий полк [480]– на Воскресенской площади.

В проезде против гостиницы «Континенталь» была устроена Царская палатка.

Ровно в 11 часов прибыли их величества. Государь сел на коня, а императрица с королевой эллинов заняли места в экипаже «à la Daumont», [481]запряженном четверкой лошадей цугом с жокеями и камер казаками на запятках.

Великий князь Сергей Александрович, как командующий войсками, подскакал навстречу государю и подал рапорт. Их величества направились по фронту войск, хоры музыки играли встречу, затем гимн, неумолкаемое «ура» стояло в воздухе.

После объезда состоялся церемониальный марш, во главе всех войск парадировал великий князь Сергей Александрович, за ним ехали его адъютанты в ряд, среди них я, и штаб округа. Во главе 6-го гренадерского Таврического полка ехал великий князь Михаил Николаевич – шеф полка, а во главе Гренадерского саперного батальона – великий князь Петр Николаевич – шеф батальона.

Парад очень удался, войска проходили великолепно, государь остался очень доволен, подъехал к великому князю и поцеловал его. Затем для всех военных начальствующих лиц был завтрак в Кремле. В тот же день на Колымажном дворе состоялась закладка Музея изящных искусств имени императора Александра III, устраиваемого императорским Московским университетом на средства главным образом Ю. С. Нечаева-Мальцева. Их величества были встречены августейшим председателем комитета по устройству музея [482]великим князем Сергеем Александровичем, его товарищем Ю.C. Нечаевым-Мальцевым, министром народного просвещения Боголеповым и другими членами комитета.

Тут же была и депутация от Московского университета из профессоров и ректора Д. Н. Зернова во главе с попечителем округа П. А. Некрасовым.

После молебствия была совершена закладка здания. Первый камень был положен государем, второй – императрицей, третий – королевой эллинов и т. д.

После закладки музея их величества посетили некоторые дворянские благотворительные учреждения, а вечером у великого князя состоялся бал, на котором присутствовали их величества, вся императорская фамилия и до 1500 приглашенных.

На мою долю, по обыкновению, выпала честь дирижировать, что было очень трудно, так как все, и не танцевавшие, толпились в зале, всем хотелось поближе видеть государя и лиц царской семьи, места было мало, а кроме того, надо было торопиться, чтобы успеть между 10-ю и 12-ю часами протанцевать три кадрили и мазурку. К счастью, все обошлось как нельзя лучше, только вначале мне казалось, что как будто у меня не ладится. Кроме того, мне было очень неприятно замечание, которое я получил от великой княгини Марии Павловны, которая старалась ко всему московскому относиться критически. Во время одной из кадрилей, когда я положительно выбивался из сил, я вдруг услыхал ее голос за мной: «Vous me tournez le dos». [483]Я, конечно, извинился, хотя не чувствовал себя виноватым, так как почти все великие княгини танцевали и очень трудно было к кому-нибудь из них не повернуться спиной. Но все же меня это неприятно кольнуло, и до конца кадрили я не мог успокоиться. Как только окончилась кадриль, ко мне подошла королева эллинов и весь антракт проговорила со мной, она была удивительно ласкова и добра, с большим участием говорила о моей сестре и о том, как ее внуки (дети великого князя Павла Александровича, при которых состояла моя сестра) переменились к лучшему, стали так натуральны, жизненны, что она благодарила Бога, что теперь они в таких хороших руках. Затем она перевела разговор на тему о греко-турецкой войне, вспомнила о моей депеше к ней, сказав, что была очень ею тронута, спрашивала о греках, были ли у нас раненые из них. Все это меня очень тронуло: я забыл под этим впечатлением неприятный инцидент с великой княгиней Марией Павловной.

Как только она отошла от меня, я, с разрешения императрицы, дал сигнал ко второй кадрили, и в это время ко мне подошла великая княжна Елена Владимировна и пригласила на вторую кадриль. Она была удивительно красива, мила, проста, я совсем был ею очарован, мне показалось даже, что она была свидетельницей неделикатности ее матери по отношению ко мне и, быть может, хотела загладить неприятное впечатление, пригласив меня танцевать с нею.

18-го августа состоялось освящение Коронационного приюта для неизлечимых больных в Сокольниках. [484]

Расстояние от Кремля до приюта было пять верст. Весь путь этот в охранном отношении был поручен мне; в мое распоряжение было дано 500 нижних чинов, которых и надо было расставить, поэтому я с раннего утра был уже там.

И тут, к счастью, все прошло благополучно. В этот же день государь с императрицей обедали запросто у великого князя. Опять на площади генерал-губернаторского дома была огромная толпа народа, приветствовавшая государя и не расходившаяся пока государь не уехал.

Перед обедом, днем, я ездил в Нескучное, где жили в то время князь Георгий Максимилианович с женой Станой Николаевной, мне хотелось их навестить. Княгиня меня приняла радостно и любезно. Князь спал, но она пошла его разбудить. Он тотчас же встал и как был, без верхнего платья, в туфлях, вышел в гостиную. Княгиня была в ужасе, принесла ему халат, но он его все же не надел, говоря, что жарко и что en famille [485]не совестно. Это было очень любезно, но мне было как-то неловко. Я пробыл у них с полчаса и вернулся домой.

19-го августа был отъезд государя из Москвы. Утром в этот день государь успел посетить еще Архив министерства иностранных дел и Исторический музей, а императрица – Кустарную выставку [486]и Строгановское училище, а в час дня их величества уже были на вокзале для следования на юг в Севастополь. Весь путь, от Кремля до императорского павильона Николаевской железной дороги, представлял из себя две живые стены – вся Москва была на улице, всем хотелось проводить, еще раз взглянуть на царя и царицу. Все великие князья, вся царская фамилия, все министры, все должностные лица были на вокзале. Простившись со всеми, их величества вошли в вагон, затем вслед пошел также и великий князь Сергей Александрович, с которым государь особенно тепло простился и благодарил за дивный порядок во все время пребывания их величеств в Москве.

Как только великий князь вышел из вагона, поезд двинулся.

Единодушное восторженное «ура» вырвалось как-то сразу из всех грудей, передалось на площадь и улицы по пути соединительной ветки, по которой двигался императорский поезд, направляясь в Крым. Вместе с их величествами выехали министр Двора барон Фредерикс, дворцовый комендант генерал-адъютант Гессе, гофмаршал граф Бенкендорф, начальник канцелярии министра Двора Рыдзевский и командир Конвоя флигель-адъютант барон Мейндорф.