Владимир Джунковский - Воспоминания (1865–1904)

Шурочка Андреевская очень меня благодарила за все, ее очень беспокоили эти долги, и она была счастлива, что все они уплачены. Я провел у них три дня, погода была чудная, и я вернулся к 10-му мая в Петербург.

16-го мая меня командировали в лагерь под Красное Село с командой нижних чинов в 200 человек и одним офицером для вычистки всего лагеря, на что мне дали 9 дней. Погода была хорошая, мы прибыли по железной дороге, нижние чины расположились в палатках в районе 1-го батальона, я в своем бараке. Довольствовался из котла, таким образом питался одной пищей с солдатами и скажу прямо – до того было вкусно и питательно, что я не нуждался ни в каких добавочных блюдах. Я почти не выезжал из лагеря в эти дни и жил, как на даче. Люди вели себя очень хорошо, они много работали, и, когда 26-го мая полк под начальством великого князя пришел в лагерь, великий князь меня очень благодарил за чистоту и порядок, который он нашел в лагере.

В это время вернулась моя старшая сестра из заграницы, мы были страшно рады ее увидеть. Она на лето устроилась жить на Сергиевке, а моя мать опять на Каменном острове у милых наших родных Грессеров. Каждую субботу я приезжал к ним и проводил праздники с моей матерью.

В августе месяце предположены были маневры под Нарвой, там же полк должен был праздновать полковой свой праздник 6-го числа. За два дня до выступления полка я заболел и должен был слечь, пролежал в жару несколько дней, когда же я встал, то почувствовал такую слабость, что не мог стоять на ногах.

Полк ушел под Нарву, а я остался, очень мне было досадно, мне очень хотелось быть на этих маневрах, которые должны были происходить в присутствии молодого императора Вильгельма. Мне непременно хотелось быть хоть на полковом празднике и потому я, хотя и не совсем оправившись, поехал в Нарву 4-го августа и явился в полк исхудалый, неузнаваемый, великий князь очень сочувственно ко мне отнесся. На другой день ожидался приезд Вильгельма, от нашего полка был назначен почетный караул для встречи, а я был назначен ординарцем к Вильгельму при почетном карауле. Это мне доставило большое удовлетворение.

На станции Нарва была торжественная встреча, Александр III был в немецкой форме, одного из своих шефских полков в Германии. Вильгельм был в мундире Выборгского своего имени полка. [255]Когда он подошел ко мне, то государь Александр III ему что-то сказал по-немецки. Вильгельм остановился, приложил правую руку к шапке и выслушал мой рапорт: «К вашему императорскому и королевскому величеству на ординарцы наряжен». Государь назвал ему мою фамилию, Вильгельм слегка поклонился и пошел дальше. Мы прошли мимо двух императоров церемониальным маршем, удостоившись похвалы.

На другой день был полковой праздник, всю ночь лил дождь, мы были в отчаянии, надо было быть одетыми с иголочки, а между тем палатки (мы жили в палатках), поставленные на скорую руку без ограждения и двойных полотнищ, протекали. К счастью, к утру показалось солнце, и мы могли обсушиться. Парад сошел прекрасно, с большим подъемом.

Вечером был ужин в громадном шатре, подаренном великим князем полку, привезенным им из Египта в год путешествия их высочеств в Палестину. [256]За ужином были все великие князья во главе с наследником…

После ужина сидели за чашей вина, пели полковые песни, разошлись сравнительно рано, около 4-х часов, т. к. в 8 надо было выступать на маневры под Нарву.

Император Вильгельм был на своей лошади, привезенной из Германии, которая была специально выезжена для него, т. к. он, не имея возможности управлять поводьями (левая рука у него была сухая и неподвижная), управлял исключительно шенкелями. [257]Маневры сошли гладко, на 2-ой день был дан отбой, и мы возвратились на зимние квартиры в Петербург.

Через несколько дней я был командирован на охрану пути со своей 4-й ротой на станцию Остров по Варшавской железной дороге. Меня командировали одного вперед, чтобы я заготовил обед для нижних чинов в Луге. В 3 часа ночи 20 августа я приехал в Лугу, улегся спать на вокзале, а в 7 часов отправился к уездному воинскому начальнику; он еще спал, но я велел его разбудить и передать ему, что я приехал просить его приготовить к 5 часам дня обед для 200 нижних чинов.

Он отказался наотрез, ссылаясь, что команда его вся на вольных работах, и что у него нет никаких принадлежностей для варки пищи, и казна денег не дает. Пришлось идти искать по трактирам, нигде не брались. Наконец после долгих исканий мне удалось войти в соглашение с ротным командиром железнодорожного батальона, который был так любезен, дал мне кашевара и рабочих, я послал купить мяса и продукты, так что к приходу похода люди получили по одному фунту мяса каждый и отличный картофельный суп. В этом же походе ехали и команды полков Семеновского, Измайловского и Егерского, которые никого не командировали вперед, а телеграфировали только уездному воинскому начальнику, который им ничего и не приготовил, и люди их остались без горячей пищи. Весь обед на 200 человек обошелся мне 25 рублей. Из Луги я выехал вместе с полком, и на другой день прибыли в Остров. Первым делом разместили людей в соседние деревни и устроили для них кухню. Разместив их, мы, офицеры, пошли устраиваться сами. Нам отвели очень хорошую квартиру на троих недалеко от вокзала. Остальные офицеры устроились в д. Федосино. Мы прекрасно провели время на охране и на другой день проследования императорского поезда вернулись в Петербург.

30 августа Гадон, наш полковой адъютант, был произведен в капитаны и потому должен был оставить должность адъютанта.

Нам, всем офицерам, было очень жаль расставаться с Гадоном как с полковым адъютантом, лучшего посредника между командиром полка и офицерами нельзя было и вообразить. Мы были очень рады оценке, данной великим князем его адъютантской службе.

В приказе [258]было напечатано следующее: «Получив донесение о сдаче капитаном Гадоном должности полкового адъютанта, я с глубоким сожалением, расставаясь с капитаном Гадоном как с полковым адъютантом, выражаю ему нынче мою сердечную благодарность за блистательнейшее во всех отношениях слишком 8-ми летнее полковое его адъютантство.

За все 3 года, что капитан Гадон был при мне полковым адъютантом, лучшего во всех отношениях помощника я и желать не мог.

При этом утешает меня мысль, что впредь я сохраню себе в нем полезного сотрудника».

3 сентября великий князь уехал в Ильинское, в командование полком вступил Огарев. Перед отъездом я просил разрешение великого князя проехать к брату в Харьковскую губернию на 10 дней. Великий князь разрешил мне и вместе с тем пригласил меня проехать с ним в Ильинское и провести 5 [сентября] у них, а затем ехать к брату. Очень тронутый таким вниманием, я, радостный, вместе с моим другом Гадоном, приглашенным также в Ильинское, выехали в одном вагоне с их высочествами. Прибыли в Ильинское 4 сентября, на другой день праздновали именины великой княгини Елизаветы Федоровны. К этому дню в Ильинское съехались: великий князь Павел Александрович с женой Александрой Георгиевной, принцесса Виктория Баттенбергская, старшая сестра великой княгини Елизаветы Федоровны, великие герцоги Гессенские, отец с сыном, затем лица свиты, Гадон и я.