Зеев Бар-Селла - Сюжет Бабеля

Кладбище в еврейском местечке {102} 102 П, К-26 — [-] заменено на: [.] — Ассирия и таинственное тление Востока на поросших бурьяном волынских полях.

Обточенные серые камни с трехсотлетними письменами. Грубое тиснение горельефов {103} 103 П — «горельефов» заменено на: «горильефов» , высеченных на обломках {104} 104 П — « обломках» заменено на: « обложках» гранита {105} 105 К-26 — « обломках гранита» заменено на: « граните» . Изображение рыбы и овцы над мертвой человеческой головой. Изображения раввинов в меховых шапках, подпоясанных {106} 106 П, К-26 — «[,] подпоясанных» заменено на: «[.] Раввины подпоясаны» ремнем на узких чреслах. И под безглазыми лицами - {107} 107 П, К-26 — [-] устранено волнистая каменная линия завитых бород.

{108} 108 К-26 — [Z #] В стороне, {109} 109 П — [,] устранено под дубом, разможженным {110} 110 П — «разможженным» заменено на: «разможженный» молнией, {111} 111 П — [,] устранено стоит склеп рабби Азриила, убитого казаками Богдана Хмельницкого. Четыре поколения лежат в этой усыпальнице, нищей, как жилище водоноса. И {112} 112 К-26 — «[.] И зазеленевшие скрижали» заменено на: «[,] и скрижали, зазеленевшие скрижали» зазеленевшие скрижали поют о них витиевато, как молитва {113} 113 П, К-26 — «витиевато, как молитва » заменено на: « витиеватой молитвой» бедуина:

{114} 114 К-26 — вставка: [] … {115} 115 П — […] заменено на: /-/; К-26 — […] устранено Азриил, сын Анании, уста Еговы.

Илия, сын Азриила - {116} 116 П, К-26 — /-/заменено на: [,] мозг, вступивший в единоборство с забвением.

Вольф, сын Илии - {117} 117 П, К-26 — [-] заменено на: [,] принц, похищенный у Торы на девятнадцатой весне.

Иуда, сын Вольфа, раввин краковский и пражский.

О, {118} 118 П — [,] устранено смерть, о, {119} 119 П — [,] устранено корыстолюбец, о {120} 120 К-26 — вставка: [,] жадный вор, отчего ты не пожалел нас хотя-бы {121} 121 П, К-26 — « хотя-бы » заменено на: « хотя бы» однажды… {122} 122 К-26 — […] заменено на: [?] {123} 123 К-26 — вставка: []

16.7.20. {124} 124 П, К-26 — «16.7.20.» устранено

А критик приводит еще и цитату из бабелевского дневника:

«Кладбище, разрушенный домик рабби Азраила, три поколения, памятник под выросшим над ним деревом, эти старые камни, все одинаковой формы, одного содержания <���…>

Новое и старое кладбище — местечку 400 лет» {125} 125 Бабель И. Собр. соч. в 4-х тт. М.: Время, 2006. Т. 2. С.253. .

Так что прав критик: не было на козинском кладбище надгробий с человеческими изображениями. И Бабель сочиняет нечто неподобное!

Зачем?

Если думать, что цель литературы описать словами видимое глазами, ответа нет. Но можно ведь думать, что у литературы задачи иные. Например, описывать словами то, что глазу недоступно…

Вчитаемся:

«И под безглазыми лицами — волнистая каменная линия завитых бород».

Но ведь еврейские раввины бороду не завивали!

Вернемся к началу:

«Ассирия и таинственное тление Востока на поросших бурьяном ВОЛЫНСКИХ полях».

Это первый ключ — Ассирия, наскальные барельефы, прославляющие ассирийских царей с их роскошными завитыми бородами. И шеренги пленных у ног владыки.

Идем дальше —

«Изображение рыбы и овцы над мертвой человеческой головой».

Символика еврейских надгробий изучена — все три названных персонажа в ней присутствуют. Выясняется, правда, что рыба — это не просто рыба, а Левиафан, кусающий свой хвост, и толкуется сей символ как обещание возвращения, то есть воскресения. А овца в образе агнца встречается лишь в композиции с орлом и означает душу, уносимую смертью. Имеется и череп с костями, но на еврейских кладбищах Волыни и вообще Восточной Европы его не отыскать — только в Венеции (местные евреи позаимствовали его у соседей-христиан)…

Зато в христианской традиции все три перечисленных символа связаны тесно и давно.

Рыба скрывает в себе греческое слово ιχθυς; с тем же значением. Но на самом деле это шифр, где за каждой буквой стоит слово, и означают они «Иисус Христос — сын Божий, Спаситель».

Овца — это, конечно агнец, но иного, высшего порядка — жертвенный агнец. Оттого Иоанн Предтеча, узрев Иисуса, и провозгласил: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя все грехи мира» (Ин 1:29).

А поскольку рыба и овца располагаются «над мертвой человеческой головой», нет сомнений и в том, кому она принадлежала. Это череп Адама.

Уже в III веке Ориген утверждал, что там, где иудеи распяли Иисуса, покоилось тело Адама, и пролитая кровь Спасителя омыла адамовы кости, оживотворив в его лице весь человеческий род. Потому и дано было этому месту имя Голгофа (Γολγοθα — переделанное арамейское Gulgaltha’ «череп»).

Так устанавливается цепь событий — от Адама через Вавилонский плен к Христу. И объединяет их только одно — история евреев.

А критик ничего еврейского в Бабеле не нашел, и оттого устремил свой взор за еврейские пределы:

«Что же в таком случае представляет собой „Кладбище в Козине“? Собственно говоря, это даже не рассказ, это совсем другой жанр, даже вид литературы, это — поэзия, стихотворение в прозе, жанр, особенно популярный у французских романтиков и символистов. <���…> В этом стихотворении (будем его теперь называть так), как ни в каком другом тексте, видна французская выучка Бабеля. Несомненной данью литературной традиции (в диапазоне от парнасцев до Брюсова) выглядят и ориентально-библейские мотивы: Ассирия, таинственное тление Востока, скрижали, молитва бедуина. Текст стихотворения прекрасен, но волынские евреи и еврейские кладбища тут, увы, ни при чем» {126} 126 Дымшиц В. Указ. соч. .

Предложение прописать Бабеля по департаменту французской литературы увлекательно, но, к сожалению, ничем не обосновано. Зато отнесение «Кладбища в Козине» к жанру стихотворений, видимо, справедливо. Только стихотворение это не французское, а русское:

«Поют над ним узорной вязью саги…»

— «И зазеленевшие скрижали поют о них витиевато, как молитва бедуина…»