Зеев Бар-Селла - Сюжет Бабеля

Кольцова Калмыков тоже привечал, а Кольцов о нем еще и написал. Согласно показаниям бывшего директора издательства «Огонек» А. И. Биневича:

«в Каб. Балк. АССР <���…> был очень хорошо принят Калмыковым. Как известно, после этого Кольцов много писал о Калмыкове, и его статья о Калмыкове во время 17-го партсъезда показывает, что Кольцов из всех людей съезда нашел только одного Калмыкова лучшего из делегатов» {403} .

А вместе с Бабелем Кольцов один раз побывал на даче у Ежова. Вот, в какой узел все стягивается…

И стянулось бы, не помешай тому Всеволод Мейерхольд. С Ежовым не встречался, охотой не увлекался, в Кабарде не бывал… Даже с Бабелем был едва знаком {404} .

Или он в этой компании лишний, или связывало их всех что-то другое. И опасное.

Когда Бабеля уводили из дома, он тихо, чтобы не слышали конвоиры, сказал Пирожковой: «Сообщите Андрею!..» {405} .

Та сразу поняла о ком идет речь: «Андрюхой» или «Андрюшкой» Бабель называл французского писателя Андре Мальро, когда тот посещал их дом в Москве {406} . О каких-либо попытках известить Мальро об аресте мужа Пирожкова не упоминает…

Кто же такой Андре Мальро? Знаменитый писатель, лауреат Гонкуровской премии, антифашист, создатель интернациональной авиаэскадрильи, воевавшей на стороне Испанской республики, взгляды откровенно левые, воспевает Китайскую революцию, объявил, что в Советском Союзе родилась новая цивилизация, не скрывая при этом восхищения фигурой Льва Троцкого… И вот, что удивительно: троцкистских симпатий этих для советской пропаганды словно и не существовало — книги Мальро принимались с неизменным восторгом, общественная деятельность безоговорочно одобрялась… Писатель приезжал в СССР, расточал изящные французские похвалы стране гостеприимных хозяев, бурлил проектами…

Иметь такого друга не только приятно, но и лестно…

И вот оказывается, что с Мальро были связаны все трое — Бабель, Кольцов и Мейерхольд.

На следствии, отвечая на вопрос: «<���…> расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы стали агентом французской разведки и какую предательскую работу в СССР вы вели по ее заданию?», Кольцов показал:

«Летом 1934 года, на съезде писателей в Москве, ЭРЕНБУРГ И.Г. познакомил меня с французским писателем Андре МАЛЬРО, с которым он приехал и неизменным спутником которого состоял. ЭРЕНБУРГ отрекомендовал его, как „исключительного человека“, расписывал его популярность и влияние во Франции и очень рекомендовал с ним подружиться. У нас с ним и Эренбургом было несколько встреч, закрепивших знакомство.

Когда, по инициативе М. Горького, был поднят вопрос о созыве международного писательского конгресса и создании Ассоциации писателей, МАЛЬРО заявил, что берет это на себя.

В мае 1935 г., в Париже, в период организации Конгресса, МАЛЬРО и ЭРЕНБУРГ тесно сблизились со мной. МАЛЬРО развивал широчайшие планы мировой ассоциации писателей и всей интеллигенции, которая будет оказывать огромное влияние на политическую и культурную жизнь всего мира, устраивать „интеллектуальные забастовки“, диктовать свою волю правительствам, не исключая и Советского государства.

Видя мое увлечение всеми этими планами, МАЛЬРО повторил эти разговоры со мной наедине и тут же перешел к вопросу о трудностях. Он пожаловался на отсутствие поддержки ему со стороны французской компартии, на грубость и узость МАРТИ, ДЮКЛО, БАРБЮСА, на препятствия, которые они ему ставят, на отсутствие поддержки полпреда (ПОТЕМКИНА) и т. д.

В ответ на это я предложил ему работать рука об руку, обещал все уладить, „уломать всех чиновников“ в компартии и в полпредстве и тут же прочел ему целую лекцию о бюрократизме в Коминтерне и Наркоминделе, в партийных и советских органах, о „косности и отсталости“ этих органов, изолирующих страну от западной культуры.

МАЛЬРО слушал очень внимательно и, наконец, сказал: „Все это мне очень полезно знать. Ведь недаром про меня болтают, что я секретный агент Кэ Дорсэй (министерства иностранных дел). — И добавил: Теперь такое время, что каждый писатель должен быть разведчиком“» {407} .

А что с Бабелем? Вот его показания:

«В 1933-м, во время моей второй поездки в Париж, я был завербован для шпионской работы в пользу Франции писателем Андре Мальро… <���…> Эренбург познакомил меня с Мальро, о котором он был чрезвычайно высокого мнения, представив его мне как одного из ярких представителей молодой радикальной Франции. При неоднократных встречах со мной Эренбург рассказывал мне, что к голосу Мальро прислушиваются деятели самых различных правящих групп, причем влияние его с годами будет расти, что дальнейшими обстоятельствами действительно подтвердилось. Я имею в виду быстрый рост популярности Мальро во Франции и за ее пределами. Мальро высоко ставил меня как литератора, а Эренбург, в свою очередь, советовал это отношение ко мне Мальро всячески укреплять, убеждал меня в необходимости иметь твердую опору на парижской почве и считал Мальро наилучшей гарантией такой опоры. <���…> За границей живет почти вся моя семья. Моя мать и сестра проживают в Брюсселе, а десятилетняя дочь и первая жена — в Париже. И я поэтому рассчитывал рано или поздно переехать во Францию, о чем говорил Мальро. Мальро при этом заявил, что в любую минуту готов оказать нужную мне помощь, в частности обещал устроить перевод моих сочинений на французский язык.

Мальро далее заявил, что он располагает широкими связями и в правящих кругах Франции, назвав мне в качестве своих ближайших друзей Даладье, Блюма и Эррио. До этого разговора Эренбург мне говорил, что появление Мальро в любом французском министерстве означает, что всякая его просьба будет выполнена. Дружбу с Мальро я ценил высоко, поэтому весьма благоприятно отнесся к его предложению о взаимной связи и поддержке, после чего мы попрощались. В одну из последних моих встреч с Мальро он уже перевел разговор на деловые рельсы, заявив, что объединение одинаково мыслящих и чувствующих людей, какими мы являемся, важно и полезно для дела мира и культуры.

Вопрос : — Какое содержание вкладывал Мальро в его понятие „дело мира и культуры“?

— Мальро, говоря об общих для нас интересах мира и культуры, имел в виду мою шпионскую работу в пользу Франции…

Мальро мне сообщил о том, что собирается написать большую книгу об СССР, но не располагает такими источниками информации, которые мог бы дать постоянно живущий в СССР писатель. Мальро обещал часто приезжать в Советский Союз и предложил в дальнейшем, во время его отсутствия, связываться на предмет передачи информации с нашим общим другом — Эренбургом.