Зеев Бар-Селла - Сюжет Бабеля

О Калмыкове мы позабыли… Он-то какое место занимал в этих раскладах?

Все, вспоминавшие Калмыкова, рассказывали об удивительном его гостеприимстве… Тем более удивительном, что никто из московских гостей не смог похвастаться знакомством с его семьей — женой, детьми… Никто не вспомнил, как жил кабардинский вождь — скромно, богато, какая мебель стояла в его доме, что подавали к столу… А это значит, что домой к себе он никого не приглашал. Гостей вначале везли в гостиницу, а оттуда в горы, в охотничий домик… Вот там-то и являлся к ним Бетал Калмыков, причем всегда в сопровождении республиканского наркома внутренних дел. Затем следовали охота, костер, шашлыки и рассказы Бетала о своем героическом прошлом в годы гражданской войны… За что ж тут сажать?

За то, наверное, что охотничьи домики эти были, на самом деле, госдачами. А непременное присутствие на пикниках главы НКВД объясняет, под чьим присмотром эти домики находились. И такие вылазки на природу, вдалеке от любопытных глаз, позволяли встречаться на горных дачах людям, не желавшим свои контакты афишировать. Проще говоря, охотничьи домики в кабардинских горах служили местом проведения конспиративных встреч. И курировал эти мероприятия сам первый секретарь республики. А значит, знал много такого, о чем лучше было бы не знать. Когда же пришло время кое-какие вещи напрочь забыть, лучшим средством стирания памяти оказалась смерть…

Имеются ли какие-то иные, кроме наших догадок, основания для таких предположений?

Виталий Шенталинский упоминает такой эпизод:

«В июле-августе 1939 года Бабель содержался в камере № 89 4-го корпуса внутренней тюрьмы Лубянки вместе с Львом Николаевичем Бельским, бывшим заместителем наркома НКВД (расстрелян в 1940 г). Вот его свидетельство „на тему о лживых показаниях“: „С показаниями везет не всегда. Со мной в камере сидел писатель Бабель. Следствие проходило у нас одновременно. Я назвал себя германо-японским шпионом, Бабель обвинил себя в шпионских связях с Даладье. Когда был заключен советско-германский альянс, Бабель сокрушался, что уж теперь-то его несомненно расстреляют, и поздравлял меня с вероятным избавлением от подобной участи…“» {411} .

Лев Николаевич Бельский (Левин Абрам Михайлович), действительно, занимал должность заместителя наркома внутренних дел (с 3 ноября 1936-го по 28 мая 1938 года), будучи ближайшим соратником Ежова. Арестовали его 30 июня 1939 года, так что встреча его с Бабелем в Лубянской тюрьме вполне вероятна. Но как и от кого пришли к нам его воспоминания о Бабеле? Ведь со дня ареста и до самой смерти (расстрелян 16 октября 1941 г.) Бельский тюремных стен не покидал! И главным обвинением был не шпионаж, а участие в заговоре верхушки НКВД; шпионом же объявили его не немецким, а польским! {412}

Поэтому доверия такая информация, к тому же неизвестно как и кем распространяемая, не вызывает…

Но имеется и документ.

«Совершенно секретно

ЦК ВКП(б), товарищу Жданову

7 июня 1939 г.

При этом направляю протокол допроса арестованного бывшего члена Союза советских писателей Бабеля Исаака Эммануиловича от 20–30–31 мая 1939 года о его антисоветской шпионской работе.

Следствие продолжается.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Берия» {413} .

Документ этот обнаружен «в материалах переписки НКВД» {414} . Что в нем замечательного? А то, что из него мы узнаем имя куратора следствия по делу Бабеля — это Жданов.

Чем мог заинтересовать Бабель секретаря ЦК ВКП(б)? Ведь время разбираться с литературой еще, вроде, не пришло…

Да, время было другим. И три недели спустя, 29 июня, товарищ Жданов поделится своими раздумьями с читателями газеты «Правда»:

Английское и французское правительства не хотят равного договора с СССР

Англо-франко-советские переговоры о заключении эффективного пакта взаимопомощи против агрессии зашли в тупик. Несмотря на предельную ясность позиции Советского правительства, несмотря на все усилия Советского правительства, направленные на скорейшее заключение пакта взаимопомощи, в ходе переговоров не заметно сколько-нибудь существенного прогресса. В современной международной обстановке этот факт не может не иметь серьезного значения. Он окрыляет надежды агрессоров и всех врагов мира на возможность срыва соглашения демократических государств против агрессии, он толкает агрессоров на дальнейшее развязывание агрессии.

В связи с этим возникает вопрос: в чем причина затяжки переговоров, благоприятного окончания которых с нетерпением и надеждой ожидают все миролюбивые народы, все друзья мира?

Я позволю себе высказать по этому поводу мое личное мнение, хотя мои друзья и не согласны с ним. Они продолжают считать, что английское и французское правительства, начиная переговоры с СССР о пакте взаимопомощи, имели серьезные намерения создать мощный барьер против агрессии в Европе. Я думаю и попытаюсь доказать фактами, что английское и французское правительства не хотят равного договора с СССР, т. е. такого договора, на который только и может пойти уважающее себя государство, и что именно это обстоятельство является причиной застойного состояния, в которое попали переговоры.

Каковы эти факты?

Англо-советские переговоры в непосредственном смысле этого слова, т. е. с момента предъявления нам первых английских предложений 15 апреля, продолжаются уже 75 дней, из них Советскому правительству потребовалось на подготовку ответов на различные английские проекты и предложения 16 дней, а остальные 59 ушли на задержку и проволочки со стороны англичан и французов. Спрашивается: кто же в таком случае несет ответственность за то, что переговоры продвигаются так медленно, как не англичане и французы?

<���…>

Мне кажется, что англичане и французы хотят не настоящего договора, приемлемого для СССР, а только лишь разговоров о договоре, для того чтобы, спекулируя на мнимой неуступчивости СССР перед общественным мнением своих стран, облегчить себе путь к сделке с агрессорами.

Ближайшие дни должны показать, так это или не так.

Депутат Верховного Совета СССР

А. Жданов {415}

Конечно, фраза «Я позволю себе высказать по этому поводу мое личное мнение, хотя мои друзья и не согласны с ним» производит комичное впечатление — мол, в советском руководстве царит разброд мнений; до того дошло, что некоторые руководящие товарищи открыто этот факт признают и выносят сор из избы! Но все понимали, что это игра такая, оттого и подписана статья не «Член Политбюро ЦК ВКП(б)», а скромно: «Депутат Верховного Совета СССР»…