Станислав Борзых - Тотальность иллюзии

Поэтому, видимо, нужно рассматривать не голую правду, которая на деле таковой не является, а степень её присутствия в нас. По понятным причинам, связи между поколениями, а также отношения со своей средой могут вносить существенные коррективы в то, что мы считаем верным. И тогда мы получаем либо подтверждение веры, либо её опровержение. Жить с сомнениями крайне сложно, поэтому выбор остаётся всегда одним и тем же. Если нам говорят, что мы обладаем истиной, мы благодарим, если же отвергают её наличие у нас, мы, всё равно, продолжаем придерживаться своего мнения. Сломы, естественно, происходят, но в таком случае мы просто меняем одну систему на другую, потому что без убеждений жить нельзя. Их сохранность гарантирует культуре выживание.

Вместе с этим есть ещё одно обстоятельство. Общеизвестно, что вера создаёт ту реальность, в которой мы пребываем. Красивая девушка не является носительницей этого качества, напротив, это мы при взгляде на неё делаем её таковой. Но тут нужно пройти дальше. Если существует представления о привлекательности, то они откуда-то берутся, а не вырастают на голом месте. Значит, они служат некоторой цели. Последние же сами по себе – тоже результат взаимодействия социальных сил. И далее по списку. Но к чему я привёл эту иллюстрацию?

Даже если вы не разделяете общего мнения по поводу красоты, это ничего не меняет. В таком случае вы просто будете считать привлекательным нечто иное. Вообще говоря, вы неизбежно получите некие представления о том, что является симпатичным, а что, соответственно – нет. Вопрос не в том, что именно полагается красивым, а в том, что подобные соображения в принципе существуют. Разумеется, в рамках одного общества они окажутся в некоем диапазоне.

Как бы то ни было, но должно быть понятно, что всякая человеческая популяция обязательно сталкивается с проблемой увязки одних представлений с другими. Плавность течения жизни в ней поэтому будет зависеть от того, насколько бесшовными окажутся эти соединения. Или насколько они будут казаться таковыми. Известно же, что в наглую и абсурдную ложь верят охотнее. Честно говоря, нет никакой острой необходимости в том, чтобы они и вправду были незаметными. Наоборот, может сложиться так, что между ними возникнут пропасти, но если существует некая логическая последовательность, объясняющая, почему это так, то вопросов не возникнет. Они появятся лишь тогда, когда внешние силы покажут их полную несостоятельность и заставят группу вносить изменения в договор.

Отсюда можно сделать шаг дальше и перейти к следующей интересующей нас проблеме. Повторю её – насколько свободным чувствует себя человек в рамках того или иного коллектива? Данный вопрос далеко не празден, хотя и кажется таковым. Но прежде чем приступить к нему, позвольте мне привести одну задачу глобального масштаба, которая, по крайней мере, сегодня крайне актуальна. Как ответить на экологические вызовы современности?

Обычно в качестве решения предлагается наука или, что более точно, её способности, которые потенциально позволят нам справиться с соответствующими задачами. Считается, что учёные всё-таки найдут способы, как уберечь человечество от вымирания, которое, как это выставляется, запущено им самим. Кстати, есть тут один весьма забавный момент. Такой подход, как правило, даёт людям возможность жить дальше так, как они это делали до своей осведомлённости о данном вызове, тем самым только усугубляя ситуацию, а, значит, и дискредитируя способности науки. Но речь сейчас не об этом.

Во всём этом меня поражает только одно обстоятельство. Почему подобное лечат подобным? Если наш способ решения проблем привёл к некоторым провалам, отчего мы так упорно цепляемся за него, даже не пытаясь найти какой-либо другой? Вопрос на самом деле даже не нуждается в ответе, потому что он риторический. И он очень хорошо и наглядно демонстрирует степень нашей свободы, а, точнее, её довольно серьёзную ограниченность. И если уж у меня бы и поинтересовались, что станет с экологией, то, боюсь, я выступлю в роли недоброго вестника – поводов для оптимизма нет, природу мы загубим окончательно, только неизвестно, когда именно. Однако вернёмся к нашей теме.

Начну с банальности. Человек не знает того, чего он не знает. Что это значит? Скажем, я не в курсе того, как называются многие птицы, но я понимаю, что имена у них всё-таки есть. Это первый тип незнания. О втором говорить сложнее, потому что выйти за границы собственной социальности не так-то и легко, но я постараюсь. Не так давно в Интернете я видел заметку о том, что группа учёных предлагает уничтожить один или несколько, что более вероятно, видов животных, тем самым остановив более обширный процесс исчезновения биоразнообразия на Земле. Этот подход напоминает собой встречный пал, который является одним из способов борьбы с пожарами. Но вдумайтесь – чтобы сохранить, надо убить. А так не бывает. И вот здесь мы и нащупываем границы своего незнания, т.е. незнания того, о чём мы никогда не узнаем и о чём не в состоянии даже заподозрить.

Как правило, свобода понимается в связи с демократией. Мол, если у человека есть возможность озвучивать своё мнение, голосовать, собираться с другими и т.п., то он считается ничем не стеснённым. Однако это не так. Тут мы наблюдаем иллюзию в действии. Социальный договор, разумеется, позволяет нам делать всё перечисленное и многое другое, но он в то же самое время и ограничивает нас. Сами представления о том, насколько мы вольны поступать так, как нам заблагорассудится, априори вписаны в некие рамки. Напомню лишь, что не все акты позволительны, о чём я уже писал, но здесь мы видим значительно более глубокое явление. Но в чём же оно заключается?

Как я говорил выше, мы описываем мир с помощью доступных нам средств в виде языка, мышления, чувств и т.д. Эти способы выражения не бесконечны, но создаётся впечатление, что это не так. Однако вопрос нужно ставить не в плоскости ограниченности наличных систем коммуникации, но в области включения как можно большего числа единиц, которые попадают в категорию заслуживающих изображения. Очень многие культуры игнорируют огромные сферы как внешней, так и внутренней среды, но значит ли это, что в них люди не свободны? Вовсе нет, и вот почему.

Представьте себе, что вы стоите перед выбором будущей профессии. Но что если вы живёте в Каменном веке, а вам хочется стать инженером-ядерщиком? Естественно, ничего у вас не выйдет, причём не потому, что в те времена отсутствовали ускорители элементарных частиц или не были написаны нужные книги, а потому, что самого представления о подобного рода занятиях ещё не существовало. Как можно стать тем, о ком ничего не известно? Вследствие этого в ту эпоху вы станете кем-то другим, а именно тем, о ком люди были осведомлены. Это фактически означает, что вы не почувствуете никакой ущемлённости в своих правах просто оттого, что никогда не выясните, что их вам ограничили.