Джон Рескин - Прогулки по Флоренции

6) Тувалкаин – руководитель всех мастеров, работающих с медью и железом.

Джотто изобразил его сидящим, полностью одетым и с пристальным вниманием поворачивающим бронзовый клин на наковальне.

Обратите внимание на то, что три последние скульптуры рисуют жизнь потомков Каина, бездомных скитальцев. Это пастушеская жизнь номадов , кочевая жизнь артистов, странствующий Вилли {91}, юный шарманщик, преследуемый полицией, и цыган, совершающий починку котла старой школьной учительницы, присев на траву, которую сквайр уже давно хочет забрать с обочины дороги в свой парк.

7) Последняя из этих семи скульптур начинает историю рода Сифа и домашней жизни. Отец семейства лежит пьяный в своем винограднике: такова, по мнению Джотто, основная картина цивилизованного общества.

Сцена имеет несколько других значений, повсеместно распространенных в католическом мире того времени, но их слишком много, чтобы говорить здесь об этом.

126. Вслед за вступлением, на второй стороне башни изображены науки и искусства цивилизованной, или домашней, жизни.

8) Астрономия. В кочевой жизни вы можете руководствоваться звездами; но чтобы знать законы их кочевой жизни, ваша жизнь должна быть стабильной.

Астроном со своим секстантом, вращающимся на неподвижной оси, смотрит на небесный свод и наблюдает зодиак, предвидя, что тосканский художник будет рассматривать при помощи оптического стекла вечером с вершины Фьезоле.

Над куполом неба, пока еще незримый, находится Творец миров со своими ангелами. Сегодня рассвет и утренняя звезда сияют на небе – завтра утренняя звезда взойдет в сердце.

9) Оборонительная архитектура. Постройка сторожевой башни. Начало охраны собственности.

10) Гончарня. Производство горшков, кубков, блюд. Первая цивилизованная домашняя утварь; средства для разогревания жидкостей и приготовления напитков и мяса с соблюдением чистоплотности и экономии.

11) Верховая езда. Обуздание диких животных для домашней работы.

12) Ткачество. Быстрое и точное изготовление одежды с помощью ткацкого станка.

13) Закон как откровение неба.

14) Дедал (не Икар, а его отец, испытывающий крылья). Покорение воздушной стихии.

127. Подобно тому как седьмая сцена первой группы открывает навыки ведения дома после ремесел диких кочевников, так эта седьмая сцена второй группы начинает достижения миссионеров, или цивилизованных кочевников, приносящих дары.

15) Покорение моря. Кормчий и двое гребущих по-венециански, лицом к носу лодки.

16) Покорение земли. Победа Геркулеса над Антеем. Благотворная сила цивилизации, сокрушающая жестокость.

17) Земледелие. Волы и плуг.

18) Торговля. Повозка и лошади.

19) Здесь перед нами изваянный над дверью башни Агнец Божий, выражающий идею жертвоприношения, и врата, ведущие в небо. Затем следуют братские искусства христианского мира.

20) Геометрия. Это опять крайняя от угла скульптура, открывающая следующую серию. Скоро мы увидим, почему эта наука должна быть основой для всех остальных.

21) Скульптура.

22) Живопись.

23) Грамматика.

24) Арифметика. Законы счета, веса и меры сил.

25) Музыка. Законы счета, веса (или силы) и меры в применении к звуку {92}.

26) Логика. Законы счета и меры в применении к мысли.

27) Изобретение гармонии.

128. Теперь вы видите, что, приняв сначала крупное деление на дохристианское и христианское искусства, отмеченное вратами башни, и затем деление на четыре следующих друг за другом исторических периода, отмеченных ее углами, вы получаете полную схему человеческой цивилизации. Первая сторона рисует кочевую жизнь, показывая, как человек научился властвовать над другими бродячими созданиями, растениями и животными. Затем, на второй стороне, изображена мирная домашняя жизнь, развивающая род и местность; на третьей стороне – дружеские сношения между чужеземными народами; и на четвертой стороне – гармоничные искусства всей паствы Христовой.

129. Теперь вернемся к первому углу, чтобы внимательно рассмотреть сцену за сценой.

(1) Сотворение человека.

Едва освободившись от земного праха, он открывает глаза перед лицом Христа. Как и все другие скульптуры, это изображение не столько прошлого события, сколько постоянно свершающегося. Это вечное состояние «человека земли», видящего перед собой Бога.

Христос держит в левой руке книгу Своего Закона, «Закона жизни».

Деревья сада, осеняющие их, – в центре; над Христом – пальма (вечная жизнь), а над Адамом – дуб (земная жизнь). Груша, смоква, широколистный корнеплод (какой?) составляют мифическую земную пищу.

Обратите особое внимание на эти деревья как на декоративную скульптуру; они, как и деревья в двух следующих сценах, и виноградная лоза Ноя, отличаются от присущей Джотто трактовки листвы, прекрасные образцы которой вы можете видеть в № 16 и № 17. Ветви у Джотто собраны в пучки, напоминающие снопы, и каждый из них аккуратно расправлен. Листья же первого из деревьев, наоборот, расположены так, чтобы тщательно скрыть орнаментальность и придать им естественный вид. Скульптор добивается этого с таким тщанием, что переходит в крайность и противоречит природе – в ней больше декоративности и правильности! Но сокровенный замысел очень благороден, каждый лист прорисован с любовью и изяществом, абсолютно достоверен и вполне закончен; и это сделано не с целью продемонстрировать мастерство, не для того, чтобы отступить от главной темы, а в единстве и гармонии с ней.

Посмотрите в увеличительное стекло на рисунок пальмовых листьев. Другие листья в этой сцене менее прорисованы, чем в следующей. Сам человек еще несовершенен; растения, созданные вместе с ним и для него, тоже должны быть несовершенными. (Разве его пальцы не слишком коротки? Они растут?)

130. (2) Сотворение женщины.

По своей сути этот барельеф превосходит все другие изображения данного сюжета. Работа Гиберти – это лишь его изящное усовершенствование, которое низводит величие и простоту до трепета женской грации. Старший ваятель думает о предназначении женщины, о ее искушении и грехах прежде, чем о ее красоте; но все же, если бы рука Евы не была утрачена, спокойная естественность ее головы и груди, чарующая прелесть покорности, с какой ее душа и тело навеки отдаются в руки Христа (заметьте, как твердо опирается она на его руку, словно ища поддержки), в смысле символической правды были бы несравненно выше женской красоты у Гиберти.

Линия ее тела вторит линии плюща, змеей обвивающего ствол дерева над ней; это двойной символ – ее падения и опоры, найденной впоследствии в силе ее мужа. «…И к мужу твоему влечение твое» [Быт. 3:16]. Плод этого дерева – двойной орех – указывает на счастливое равенство.