Сен Сейно Весто - Легенды о Шагающем камне. Курс выживания для наблюдателя

Легко видеть, насколько катастрофичным оказывается широкое проведение далеко уходящих, в высшей степени приятных параллелей на одном лишь основании «многонациональности» страны. Руссия – не США. Ей никогда уже не быть США и никогда уже не быть Австралией, Канадой и Объединенным Королевством хотя бы по причине того, что там никогда не выводился в число национальных приоритетов открыто какой-то один конкретный этнос: никто не смотрел на название страны как на свое завершение, зная, что уже определен быть «тем, кого нет» и что дополнителен к нации, теперь объявленной «новой».

В случае если любой из ста возможных этнических конгломератов не в состоянии при самом ближайшем рассмотрении обнаружить себя даже в названии этнически чуждой страны и генетически чуждой нации, то только будет логично выдержанным с его стороны не обременять своим присутствием – равно как и географией и национально-экономическими ресурсами – данную страну и данную нацию, – и ни у кого не будет права препятствовать ему в этом. Собственно, так обещает сама конституция, написанная приоритетной нацией. Обращение с рекомендациями, как ему надлежит поступать, что выбирать и как думать, предприимчиво заносить всех способных держать оружие в международные террористы, приравниваются к посягательству на право этноса существовать.

Одному уже никогда не стать другим. И не приведи случай, если станет. Мир тогда можно будет только пожалеть.

Было бы достаточно бросить взгляд на самое цитируемое на сегодня географическое издание, карту Северной Америки и названия – от «Айдахо» и «Мичиган» до «Гурон»: Саскуэханна, Дакота, Саскатун, Делавэр, Оклахома, Саскачеван, Юта, Юкатан, Кентукки, Невада. После чего перенести взгляд на обратную сторону планеты. Попытайтесь найти для постороннего наблюдателя хоть что-то, что как-то выдало бы принадлежность исполинских массивов геологии к истории Сибирского ханства. Или 140 non-Russian этническим культурам. Или истории Turanians – Урало-алтайской ветви языков или ветви Енисейской. Всякое воспоминание о том, кто в действительности у себя дома, будет вытравлено, вычищено, опасливо выдрано, тщательно и навсегда, – и с оглавлениями остальной планете предстоит знакомиться уже только с достаточно русскими.

«…Или будем уничтожать» , – если цитировать московского президента дословно.

Мягкое удобное кресло, зеркальное наглядное спокойствие и хорошо поставленное движение причесанной головы с паузой очерченной кадром и наклоном на другое плечо были призваны языком невербальной коммуникации пояснить, чтобы это «или» никого не ввело в заблуждение. Несомненно, что очередной акт изречения и исторических слов в действительности не был спонтанным и безусловно проходил тщательный отбор на связность и подготовку еще до самого интервью китайским представителям. Кто хотя бы немного знаком с практикой актерского искусства, знает, такие вещи многократно отыгрываются заблаговременно – с минимумом вариаций и обязательно перед зеркалом. Вы спокойно сидите, спина прямая, ноги на ширине плеч, выдерживаете блистательную паузу, затем легко и непринужденно склоняете ухо к другому плечу и мысленно выключаете всем свет: «…Будем уничтожать». Паузу и плечо можно поменять местами. Потом все в исходном порядке:

«…Будем уничтожать». «…Будем уничтожать». «…Будем уничтожать». Под руки так и просится музыкальный микс-синхронизатор с электронной стукалкой. Еще такие вещи рекомендуется делать экспромтом, правда, не в таких ответственных мероприятиях, как телевизионное обращение к другой стране. Такие вещи обычно не пускают на самотек. Не знаю, сколько раз маленький диктатор приоритетной нации ставил это движение и скупым рывком склонял голову к плечу, но все равно получилось хорошо. Все сепаратисты должны были вздрогнуть.

Этот друг всего светлого и разумного в каждый попавшийся микрофон не устает повторять, что «мы» готовы идти на любые диалоги абсолютно со всеми политическими течениями и мнениями горцев без исключения. За исключением, конечно, террористов. И так каждый раз, как поврежденный фрагмент незнакомой пластинки. Как интересно: ставишь у этнической кормушки свою мурзилку и потом громко объявляешь о готовности идти с ней на «диалог».

Он очень неплохо устроился. Еще бы ему не стремиться горячо на всевозможные диалоги «со всеми политическими мнениями» – если те ничего не решают, ничего не меняют и они никто. Тех, кто хоть что-то может решить, он попросту убивает. Чтобы остальных вынести в удобную в любом виде графу будем отстреливать , ему сегодня хватает только отнести их к подвиду террористы .

Любые из любых руководителей тоже зависимы и вынужденно изобретательны по части словарных форм. И немало из них понимает, что на одном бесконечном уничтожении из населения трудно вывести однородную массу, необходимую для планового управления, – масса и на данной части суши даже и до сих пор не торопится делать логические построения по требуемой формуле «как нужно правильно думать». Наглядно показавшему это, не в меру свободномыслящему татарскому президенту, приказом по республике приостановившему армейский призыв «под эгидой Ичкерии», Москва простила только, когда он потом провел ряд программных мероприятий, которые с соблюдением такта можно кратко сформулировать в виде обещания сидеть тихо . Когда мне начитанные бородатые дедушки из лесу, понимающие в политике еще меньше, чем я, задают наивный вопрос вроде «почему наша республика должна оплачивать путинские войны?», я раздаю такие же наивные ответы: «А кто их должен ему оплачивать – я что ли?»

В самом деле, о том, что войны на юге кровно, жизненно необходимы Каганату и, почему-то, Конгрессу США, поскольку, как можно понять, войны те не простые, а с международным злом, уже слышали, наверное, на дне Марианской впадины. Есть ряд непреложных путей, уже не зависящих от ни чьих добрых пожеланий, ведущих из сифона, куда президент п.н. спустился сам на крепких ремнях своих приоритетов. Ремни его приоритетов хороши всем, кроме одного, на них никому нельзя выбраться обратно. Со стороны хорошо видно, что в той ситуации вилки ни один политик из его окружения повернуть уже бы не смог, даже если бы захотел, движение тут предусмотрено лишь в одном направлении. Другое дело, что сам он упорно не желает решать свои объективные трудности исключительно силами своей президентской зарплаты. Или, скажем, субсидиями некоего благотворительного национального фонда. Это как в одном американском анекдоте: когда жена садится на диету, у мужа все начинают спрашивать, почему он так ужасно выглядит. Ситуация, только войдя в стадию необратимости, начинает питать сама себя в автономном режиме и делать стилистическую детерминанту уже из словарного запаса – теперь даже рече-двигательный аппарат за президента будут приводить к активности сами обстоятельства, не нуждаясь в его участии. Больше его можно уже не слушать: он уже всегда будет говорить только то, что должен.