Иннокентий Анненский - А. Н. Майков и педагогическое значение его поэзии

Не развивая перед читателями целого курса поэтики по Майкову, я ограничусь несколькими иллюстрациями, причем вовсе не намерен выбирать наиболее ценное из того, что есть у Майкова. По-моему, поучительным у хорошего поэта являются и далеко не совершенные явления. Красота лежит не в одной гармонии и законченности, а и в смутном стремлении к чему-то более совершенному, чего перед нами нет, что мы только провидим.

Беру примеры наудачу.

Из области майковских переводов — балладу Гете «Mignon». [167] …балладу Гете «Mignon». — Перевод стихотворения Гете, помещенного в его романе «Ученические годы Вильгельма Мейстера», впервые под заглавием «Миньона» опубликован в 1866 г.

Майков совершенно точно передал внешнюю основу лиризма: ритм, строфичность, число строк и даже слогов .

Лучше всего передана третья строка первого куплета:

Здесь точно воссозданы и образы и настроение оригинала: следует отметить замечательную мягкость колорита, благодаря отсутствию звуков ф, х, ц, ч, ш, а также к и р с широкими гласными.

Но мужские стихи 5 и 6 очень грубо обрываются широким слогом — да, чего нет у Гете (Dahin — ziehn). [168] …мужские стихи 5 и 6 очень грубо обрываются широким слогом — да, чего нет у Гете (Dahin — ziehn). — Рефрен майковского перевода: «Туда, туда!», рифмующийся со словом «навсегда». У Гете рифмы рефрена: Dahin ziehn (Туда — улететь!). Для передачи настроения, может быть, были бы более удобны женские стихи.

В refrain [169] Припев, повтор (фр.). у Майкова слова мой милый скрывают разнообразие подлинника: о mein Celiebter, о mein Beschutzer, о Voter . [170] О, мой любимый, о мой заступник, о отец (нем.).

Иногда Майков, переводя Гете, оставлял без внимания ритм. Например, в пьесе «An Lida» [171] «К Лиде» (нем.). «An Lida». — В переводе Майкова это стихотворение под заголовком «Из Гете» было впервые напечатано в 1874 г. у Гете тревожный лиризм великолепно передан капризной сменой вольных и белых стихов; Майков, который более любовался образной стороной этой вещицы, чем музыкальной, замкнул ее в рифмы.

Иногда трудно в школе сравнивать пьесы с оригиналом, например, при переводах из Лонгфелло [172] …из Лонгфелло… — Майков перевел стихотворения Лонгфелло «Сон негра» (1859) и «Excelsior» (1881). и Мицкевича. Но переводами все же надо пользоваться. Из Мицкевича Майков перевел три Крымских сонета [173] Из Мицкевича Майков перевел три Крымских сонета… — См. «Аккерманские степи», «Байдарская долина», «Алушта днем». (всех было 18; мы имеем шесть полных русских переводов, начиная с козловского, посвященного самому Мицкевичу, и кончая тем, который был издан Н. П. Семеновым [174] … шесть полных русских переводов… — «Крымские сонеты» Мицкевича переводили И. И. Козлов (СПб., 1829), П. А. Вяземский (прозой, 1827), В. И. Любич-Романович (СПб., 1829), Н. А. Луговской (1858), В. А. Петров (1874) и названный Анненским Н. П. Семенов. в 1883 г.) {В мартовской книжке «Вестника Европы» появился еще новейший.}. При изучении польских сонетов первый из них полезно сравнивать с поэтическим описанием степи у Гоголя или у Данилевского [175] … у Данилевского… — В романе «Новые места». Это описание завершается ссылкой на «Тараса Бульбу» Гоголя. и со степью на картинах Куинджи.

Можно обратить внимание на один, кажется, неточный стих:

У Семенова лучше:

Картина здесь живая, летняя, а летом бурьян покрыт красными цветами.

Из примечания видно, что поэт вовсе не имел в виду представлять бурьян чем-то мертвым, как чернобыльник у графа Толстого в «Хозяине и работнике», при описании зимней вьюжной ночи.

В красивом сонете «Алушта днем» (у Мицкевича XI, у Майкова 3-й) поэт нарушил красивый местный колорит картины. У него:

Под намазом разумеется богомоление мусульман сидя и с поклонами. При чем тут поспешность? Затем лес у Майкова роняет,

Сам Мицкевич сделал к этой строке следующее примечание:

«Мусульмане употребляют во время молитвы четки, которые у знатных особ бывают из драгоценных каменьев. Гранатовые и шелковичные деревья, краснеющие роскошными плодами, обыкновенны на всем южном берегу Крыма».

Причем же тут жемчуги ?

Вообще же изучение и разбор крымских сонетов Мицкевича может наглядно показать, какое значение имеет для поэзии местный колорит метафор и сравнений, причем выясняется, что критерием для подбора должна служить прежде всего привычная нам красота образов.

Сравнение, которое не понятно нам или идет вразрез с нашим представлением о красоте, покажется нам занимательным, но оно не будет эстетично: таковы древнеиндийские сравнения девичьей грации с походкой молодого слона.

Я считаю очень полезным при эстетическом изучении поэта самые разнообразные сопоставления не только целых пьес, но даже отдельных отрывков и отдельных выражений его с другими, напоминающими их поэтическими и вообще художественными явлениями. Например, при разборе заключительного шестистишия в I сонете Мицкевича очень поучительно было бы сравнить его с соответствующим отрывком из пушкинского «Пророка»:

Полезно сравнивать с точки зрения искусства два поэтических перевода одной и той же пьесы; например, Майков и А. К. Толстой — оба перевели известную гейневскую вещь «Nun ist es Zeit dass ich mit Verstand» («Buch der Lieder», [176] Пришло время, когда я здраво… («Книга песен») (нем.). 47). [177] …Майков и А. К. Толстой, оба перевели известную гейневскую вещь… — Имеются в виду переводы стихотворения Гейне, выполненные в 1857 г. Майковым («Пора, пора за ум мне взяться!..») и А. К. Толстым («Довольно! Пора мне забыть этот вздор!..»).

Майков еще в 1857 г., а Толстой для 5-й части гончаровского «Обрыва», т. е. в первой половине 70-х годов. [178] Майков… Толстой… в первой половине семидесятых годов. — 5-я часть романа «Обрыв», куда был включен толстовский перевод, напечатана в журнале «Вестник Европы» (э 5, 1869). Перевод Толстого гораздо точнее по размеру и строфичности. Майков не обратил внимания даже на личный характер пьесы. [179] Майков не обратил внимания даже на личный характер пьесы. — В переводе Майкова цитируемые Анненским строки Гейне звучат: С которым в мир привык являться Я как напыщенный актер! В переводе Толстого: Довольно с тобой, как искусный актер, Я драму разыгрывал в шутку.

Ich hab' so lang als Komodiant,