Владимир Набоков - Комментарий к роману Евгений Онегин

«Волна и камень» в обеих беловых рукописях заменены на «заря и полночь» {50} .

13—14Нет, Пушкин не «первый». Ср.: «…le désoeuvrement rendant les hommes assez liants, il [Lord Bomston] me [St.-Preux] rechercha» [378](Руссо, «Юлия», ч. I, письмо XLV).

14 От делать нечего — друзья. <���…>

Через три дня после завершения второй главы, 8 декабря 1823 г., и более чем через месяц после написания строфы XIII (1 ноября или раньше) Пушкин использует это же выражение в приписке, адресованной Кюхельбекеру (см. коммент. к гл. 4, XXXII, 1). Вот как она появилась. 11 декабря 1823 г. Василий Туманский (1800–1860), бесцветный элегический поэт, написал из Одессы, где служил вместе с Пушкиным под началом Воронцова, длинное письмо на литературные темы (очевидно, вместе с Пушкиным и сочиненное), которое начиналось словами: «Спасибо, тебе, друг мой Вильгельм, за память твою обо мне: я всегда был уверен, что ты меня любишь не от делать нечего, а от сердца». В этом месте в рукописи звездочка отсылает к еще двум звездочкам и приписке внизу страницы — все пушкинской рукой: «Citation de mon nouveau poème. Suum suique» [379]

9 Сноснее… — Современному читателю более предпочтительным покажется слово «терпимее» Пушкинское «сноснее» здесь как раз и означает «терпимее» (ср. гл. 4, XXXIII, 7, где это слово используется в своем обычном смысле)

12Комментаторы видят тут косвенную речь, думаю, они правы.

13—14 Иных он очень отличал, /И вчуже чувство уважал — Вновь зачаровывающая аллитерация на «ч», к которой Пушкин имел особое пристрастие в местах, посвященных чувствам.

В связи с этой строфой аскетический Н. Бродский (1950, с 140) неожиданно сообщает, что своим Онегиным Пушкин осуждает стиль жизни молодых аристократов того времени, в том числе их «вечера, балы, детские праздники, рестораны, балетные увлечения и прочие жизненные забавы»

14<���…>

В первой беловой рукописи содержатся следующие варианты, из которых второй зачеркнут:

(См. коммент. к XXXVIII, 4—14)

XIVb, 5 Этот довольно неожиданный стих означает Онегин не злословил о своих друзьях, обвиняя их в том, что они состоят на секретной службе у правительства, — например, следят за деятельностью тайных обществ (см. также «Путешествие Онегина», VIII, 12, с моими коммент.)

XIVb, 6—13 Черновик (2369, л 28 об.):

2—5 …разговор… ум… взор… все… — Эскиз стилистики вводного описания, использованного более полно в отношении Ольги в XXIII, 1–8. См. коммент. к XXIII, 5–8.

13—14Значение этих строк: отнесем к горячке юности ее жар и бред — и простим их. Стихи построены на избитом галлицизме См, например, у Клода Жозефа Дора (Claude Joseph Dorat, 1734–1780) «К господину Юму» («A Monsieur Hume»):

Тут, похоже, возникает реминисценция, ведущая нас назад, к источнику эпиграфа из Горация («Сатиры», кн. 2, сатира 6), а именно, к стихам 71–76, в которых хозяин и его гости за деревенской трапезой обсуждает, в чем люди находят счастье — в богатстве или в добродетели; что отличает друга — приносимая им польза или прямота суждений, и в чем природа добра.

Разговоры Пушкина с Кюхельбекером в лицейском дортуаре, несомненно, послужили отправной точкой для этой строфы. В самом деле, создается впечатление, что Пушкин был целиком поглощен собственными воспоминаниями о Кюхельбекере, которые угрожали превратить отношения между вымышленным Онегиным и вымышленным Ленским в пародию отношений между двумя другими людьми из разных временных срезов Пушкиным конца 1823 г. и тем Кюхельбекером, каким он запомнился поэту в 1815–1817 гг.

Согласно исследованиям Тынянова (Лит. наcл., 1934), любимой книгой юного Кюхельбекера была работа швейцарского последователя Руссо — Франсуа Рудольфа (или Франца Рудольфа) Вайса «Философские, политические и нравственные принципы» (François Rudolphe Weiss, «Principes philosophiques, politiques et moraux», 1785), на основе которой лицеист Кюхельбекер создал рукописную энциклопедию для личного пользования К опасным предрассудкам, перечисленным у Вайса, относятся идолопоклонство, жертвенные ритуалы, религиозные преследования.

«Договоры» и «плоды наук» явно восходят к трактатам Pycco «Об общественном договоре» (1762) и «Способствовало ли восстановление наук и искусств улучшению нравов» (1750).

Немыслимый Бродский (1950, с, 143–145), пишущий название книги Руссо с орфографической ошибкой — «Contrat sociale», додумался, что «плоды наук», которые обсуждают прогрессивные помещики Онегин и Ленский (в 1820 г.), означают технологические достижения, например сельскохозяйственные машины, и между прочим замечает, что люди, побывавшие за границей, ужасались реакционному мировоззрению обыкновенных русских помещиков, обсуждавших сенокос, вино и псарню!