Михаил Габович - Памятник и праздник: этнография Дня Победы

Среди членов клубов, созданных в Берлине эмигрантами из Одессы и Ленинграда, есть и несколько десятков ныне здравствующих ветеранов Великой Отечественной войны [92]. В их числе есть и люди старше 90-ста лет. Однако для большинства, не обладающего личным опытом участия в войне, обязательное празднование дат, связанных с событиями 1941–1945 гг., подразумевает как семейную память, так и социализацию в Одессе и Ленинграде (нынешнем Санкт-Петербурге). Иными словами, устойчивое воспроизводство того или иного праздничного или траурного ритуала обусловлено не только личными переживаниями, но и коллективной памятью сообществ ленинградцев и одесситов [93][4].

По словам Кристел Лейн, в годы СССРДень Победы отличался от массового празднования Первомая и Дня Октябрьской революции двумя важными аспектами:

«Формальная сторона праздника, публичные ритуалы, более децентрализованны и проводятся на гораздо более скромном уровне, чем для двух первых».

Этот праздник включал в себя такие важные неформальные праздники, как посещение кладбищ и могил. Кроме того, помимо всесоюзного Дня Победы, отмечались и различные даты, имеющие отношение к конкретным городам и локальным сообществам — локальные дни победы и освобождения. И такие празднования хоть и проводятся по похожим с общесоюзным сценариям, но все же обладают и собственной спецификой [5].

Подобная специфика празднования памятных дат, связанных с войной, очевидна в случае с одесситами и ленинградцами. У каждого из этих сообществ была своя война, сохраняются собственные праздники и памятные даты, связанные с событиями тех дней. Один из главных праздников для одесситов — это 10 апреля, «День освобождения города от фашистских оккупантов» (в 1944 г.). Для ленинградцев важна память о блокаде: 8 сентября (начало блокады в 1941 г.) и 27 января (ее конец в 1944 гг.) [94][6] Эти памятные даты отмечаются и в эмиграции. Оба клуба существуют в рамках еврейской общины в Германии (Берлине), поэтому о войне обязательно вспоминают еще и в дни поминовения жертв Холокоста.

9 мая, День Победы — еще один важный, обязательный, а также общий для всех (одесситов и ленинградцев) праздник [7]. Вокруг этого институционализированного на родине праздника давно сложились ставшие привычными церемонии и ритуалы, претерпевающие неизбежные изменения в эмигрантских сообществах. В определенном смысле реконструируя ранее изобретенные в родных городах традиции [95] [8], ритуалы и церемонии обязательного ежегодного празднования Дня Победы, одесситы и ленинградцы и в эмиграции сохраняют преемственность во времени и связь с недавним историческим прошлым.

Процедура реконструкции подразумевает попытки «сохранения» традиций в существенно иных политическом, социальном и культурном контекстах, когда трансформации привычных ритуалов фактически неизбежны. Основной вопрос, на который я попытаюсь найти ответ в рамках данной статьи, можно сформулировать следующим образом: как новый эмигрантский контекст влияет на традиции празднования Дня Победы?

Чтобы ответить на этот вопрос, в первую очередь необходимо остановиться на специфике эмигрантских сообществ одесситов и ленинградцев. И во вторую очередь — определить условия пребывания выходцев из этих городов в столице Германии — «стране побежденной». В Берлине, где находится один из важнейших символов победы в войне — Рейхстаг, широко известный мемориальный комплекс в Трептов-парке и др. В пространстве которого, меньше тридцати лет тому назад разделенном на восточную и западную части, пересекаются две различные традиции коммеморации событий Второй Мировой войны [96]. В следующих двух разделах я попытаюсь в самых общих чертах описать специфику исследуемых сообществ, а также эмигрантского (берлинского) контекста, чтобы затем перейти непосредственно к ритуалам и дискурсам, конструируемым одесситами и ленинградцами вокруг празднования Дня Победы в Берлине.

Сообщества одесситов и ленинградцев/петербуржцев, на мой взгляд, следует понимать как транснациональные и транслокальные постсоветские городские сообщества . Первый термин — транснациональные сообщества — отсылает к национальным государствам и к диаспорам. В той или иной степени все одесситы и ленинградцы идентифицируют себя с какой-либо страной и воображаемым сообществом. И часто не с одной страной. Это может быть бывшая советская республика Украина или нынешняя Российская Федерация. Для этнических евреев еще и «историческая родина» — Израиль, и, соответственно, еврейская диаспора. Или страна пребывания — Германия.

Руководствуясь такими (само)идентификациями, одесситы и ленинградцы конструируют транснациональные сети и пространства, то есть «относительно стабильные, устойчивые и частые наборы связей, устанавливаемые поверх границ суверенных государств и пересекающие их. Они заключаются в комбинациях связей и в их содержании, местоположении в сетях и организациях, а также в организационных сетях, которые пересекают границы, по меньшей мере, двух национальных государств»[10]. В качестве таких формальных организационных сетей следует рассматривать транснациональные городские клубы. «Всемирный клуб одесситов», созданный в самой Одессе в 1990 году, и один из его многочисленных филиалов — Берлинский клуб одесситов имени Юрия Курильского. Или клуб «Ленинград», хоть и не связанный с созданным в Петербурге в 1991 году «Всемирном клубом петербуржцев», но конституирующий эмигрантское сообщество в Берлине в рамках коллективной памяти о жизни (общей социализации) в этом городе.

Нина Глик Шиллер, развивая теорию транснационализма, говорит о «социальном процессе, в рамках которого мигранты создают социальные поля, пересекающие географические, культурные и политические границы». Современные трансмигранты развивают и поддерживают «множественные отношения, пересекающие границы — семейные, экономические, социальные, организационные, религиозные и политические»[11]. Глик Шиллер предлагает фокусироваться на самом процессе и социальных отношениях, а не на «культуре, идентичности, или «функциональных» сферах интеграции в границах конкретного национального государства»[12]. Процесс создания мигрантских сетей и деятельность городских клубов можно рассматривать и как своеобразный способ интеграции, когда определенное предпочтение отдается конструированию своего собственного микромира в принимающей стране. В таком пространстве (среди «своих») отмечаются привычные памятные даты, и, часто игнорируются (или сохраняют гораздо меньшую значимость) праздники страны принимающей. Подобное отношение просматривается в предпочтении, отдаваемом ленинградцами и одесситами Дню Победы 9 мая, вместо 8 мая — Дня Памяти и Примирения.