Александр Милкус - Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Одновременно с Единым госэкзаменом планировалось введение ГИФО – государственных именных финансовых обязательств. Они должны были работать в связке.

Владимир Филиппов:

– Идея так называемых ГИФО так до конца и не была обкатана.

Почему она возникла? Берем доцента мехмата МГУ и берем доцента того же мехмата в Благовещенском пединституте. Вот два доцента. Мы понимаем, что уровень доцента в МГУ один, а уровень доцента в пединституте – другой. Но государственная зарплата у обоих одинаковая. Она установлена по распоряжению министерства. Не может зарплата доцента в МГУ быть выше, чем зарплата доцента в Благовещенском пединституте. Это ж неправильно.

Значит, нужно лучшим вузам получить дополнительные деньги. Они их и получали. Как? Приходили и выбивали у министра. Приходил ректор МГУ, приходил ректор другого вуза и выбивал себе деньги. Не по блату. А просто все же понимали, что у него преподаватель стоит больше. Но это был волюнтаризм: тебе дам, тебе – не дам…

И принцип должен быть другой – он должен идти от потребителя. Если в МГУ идут самые лучшие студенты, отличники, с высокими баллами, то за ними приходит большая сумма денег. Люди, которые по ЕГЭ набрали от 85 до 100 баллов, должны приносить одну сумму в вузы. От 70 до 85 баллов – другую сумму. А от 60 до 70 баллов – третью. В МГУ больше денег принесли – платите преподавателям высокую зарплату. В другие пойдут более слабые студенты – вы получите другие деньги. Хотите, чтобы у вас в университете осталось больше денег? Тогда делайте так, чтобы и к вам поступали высокобалльники.

Ярослав Кузьминов:

– Это был 2003—2004-й. Сейчас многие из тех, кто тогда боролся против ГИФО, говорят: почему ты не продавил это дело? Рынок был бы значительно чище. Что такое ГИФО? Это фактически то, к чему министерство образования пришло при Ливанове (министр образования и науки в 2012—2016 годах. – А.М. ). Это нормативно-подушевое финансирование, учитывающее качество работы вуза. ГИФО делало это на основе только среднего балла ЕГЭ. Фактически человек, который сдал ЕГЭ на сто баллов, приносил в вуз 200 тысяч рублей; человек, который сдал ЕГЭ на 70 баллов, приносил 120 тысяч.

ГИФО решало еще вот какую проблему. Сейчас у нас две категории студентов – бюджетники и платники. Это странно и неправильно. Потому что есть масса переходных форм. И вот ГИФО создавал возможность доплачивать к государственному гранту. Если ты от государства получил 50 % денег, которых нужно для того, чтобы учиться в вузе, который ты выбрал, то тебе нужно доплатить только остальные 50 %, а не все 100 %.

Владимир Филиппов:

– Система ГИФО разрушала многое. Если вы по блату возьмете слабеньких детей к себе в университет, то вы наберете меньшую сумму денег. Зарплата преподавателей будет меньше. И тогда объясните вашим преподавателям, почему вы набрали блатеров с меньшими суммами баллов ЕГЭ? И почему они – преподаватели – за это должны расплачиваться? Это была экономическая система, которая губила на корню коррупционные подходы.

Мы три года проводили эксперимент по ГИФО. Потом сменилось правительство и новый министр Андрей Александрович Фурсенко нашел компромиссный вариант. От ГИФО отказались, но ЕГЭ был сохранен.

Игорь Реморенко:

– ГИФО не сработало в силу, так сказать, сложности администрирования этой конструкции. Тем более в ситуации разделенных ведомств (с 2004 года было создано министерство образования и науки и два агентства – Рособразование и Рособрнадзор. – А.М. ).

Родился 11 апреля 1971 года в Красноярском крае.

В 1988 году с серебряной медалью закончил школу.

В 1993 году окончил психолого-педагогический факультет Красноярского государственного университета по специальности «математика» с квалификацией «математик-преподаватель».

С 1991 по 1997 год работал учителем математики, заместителем директора по учебно-воспитательной работе в средней школе № 52 города Красноярска.

В 1997 году перешел на работу в Управление образования администрации Красноярского края на должность главного специалиста по экспертизе и инновационной политике.

С 2003 по 2004 год – координатор программ Национального фонда подготовки кадров.

После административной реформы 2004 года стал заместителем директора Департамента государственной политики и нормативно-правового регулирования в сфере образования Минобрнауки России.

В 2007—2011 годах возглавлял ряд департаментов в Минобрнауки (Департамент государственной политики и нормативно-правового регулирования в сфере образования, Департамент государственной политики в образовании министерства, Департамент стратегического развития).

В феврале 2011 года назначен статс-секретарем – заместителем министра образования и науки, курирующим правовые вопросы и законодательную работу Минобрнауки.

В конце июля 2013 года освобожден от должности заместителя министра образования и науки и назначен и. о. ректора Московского городского педагогического университета.

В ноябре 2013 года избран ректором МГПУ.

Газета «Коммерсантъ», 26.04.2001

В нынешнем году начнется глобальная перестройка образования. Летом в нескольких регионах в порядке эксперимента будет проведен Единый государственный экзамен, а к концу года впервые в России будет принят закон о стандартах школьного образования. Об этих и других изменениях Марине Иванющенковой рассказал министр образования РФ Владимир Филиппов.

– Смогут ли стандарты радикально изменить содержание школьных программ?

– А не надо радикальных изменений! Все-таки содержание российского школьного образования считается относительно неплохим. Другое дело, что накопилась масса извращений. Существует, например, репетиторство для поступления в первый класс. С другой стороны, Россия – одна из немногих стран, которая не ввела профильную школу, и поступить в вуз после школы невозможно. У нас накопились проблемы, которые надо решить. Но отказываться от российской системы образования нельзя.

– Тем не менее лишь единицы школ считаются действительно хорошими. И в эти школы огромный конкурс.

– Не будет такой проблемы. Наступает демографический спад, детей будет на 30 % меньше, школы на треть пустые. И кстати, нам придется сократить 700 тысяч учителей за семь лет. Поэтому не будет проблемы устроить детей – любая близлежащая школа обязана принять ребенка, не умеющего читать и писать.