Александр Милкус - Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло [litres с оптимизированными иллюстрациями]

В 1999—2000 годах в недрах Минобра рождался ЕГЭ. Было бы банальностью написать, что он рождался в муках. Но в бурных спорах – точно. Яростно спорили даже о том, как назвать процедуру. Национальный экзамен? Красиво. Но страна у нас многонациональная – не пойдет. Общий экзамен? Общий для всех? А как быть с предметами по выбору? Государственный? А что это будет значить? И вот однажды в дискуссию включилась тогда замначальника правового управления министерства Вероника Спасская. Она послушала спорящих, подумала и выдала:

– Назовите Единый государственный экзамен. И не мучайтесь.

На том и порешили.

Виктор Болотов:

– Как мы рассуждали тогда? Есть инженерные вузы. Зачем им принимать русский язык и литературу?! Пусть абитуриент принесет сертификат, что он сдал этот экзамен, и вуз не будет мучиться, создавая свою приемную комиссию тратить деньги, искать где-то этих литераторов. Или, наоборот. Гуманитарный вуз. Чего я буду искать для приемной комиссии математиков? Пусть мне принесут сертификат, что он сдал математику, и все будет в порядке. Такие мысли бродили и в 90-х годах.

И следующий момент, который нужно учесть. Школам, регионам, вузам дали свободу. Появились авторские школы. И тогда золотая медаль давала преимущества при поступлении в вузы. С ней ты должен быть при поступлении сдавать не все экзамены, а только один, профильный. И у нас стало расти число золотых медалистов. По экспоненте, как говорят в математике. То есть с каждым годом их становилось все больше, больше и больше. Очевидно, что это не качество преподавания и обучения росло, а росли блатные золотые медалисты.

Поначалу ЕГЭ был лишь экспериментом в нескольких регионах…

И пишет он – «прасю пренять на такую-то специальность, потому что я имею золотую медаль». Ректоры показывали такие заявления золотых медалистов. С другой стороны, вузы стали выкаблучиваться. Не буду их сейчас называть. Но были объявления: «В наш вуз можно поступить гарантированно только через подготовительные курсы. Ходишь к нам на подготовительные курсы – поступишь. Не ходишь – не поступишь».

Или были другие объявления: «Готовлю к сдаче вступительных экзаменов по математике – 100 у. е. в час». Или даже «Готовлю к вступительным экзаменам по математике в Плехановку – 200 у. е. в час». Почему – понятно. Это были члены экзаменационной комиссии. Они знали, какие задания будут, и могли повлиять на оценки.

– Коррупция?

– Самый настоящий криминал. Доходило до того, что детям нужных людей просто подменяли листочки во время экзаменов, подкладывая шпаргалки. Или правильным абитуриентам говорили – ты ничего не пиши, сдавай пустой листочек, с фамилией своей, а потом блатных детей собирали, и они эти листочки заполняли под диктовку.

Владимир Филиппов:

– Идея ЕГЭ родилась задолго до того, как придумали название ЕГЭ. Сначала была постановка проблемы. Приехали регионы в Кремль в Москву и сказали – поступить в московские вузы стало невозможно. У вас репетиторы, у вас свои платные курсы, у вас договорные школы, а мы далеко. Пропорции поменялись принципиально.

В советское время в Москве в университетах было примерно 25 % москвичей и 75 % иногородних. На 1999 год, когда такой разговор шел в Кремле, пропорция изменилась ровно наоборот. Ну, и по экономическим причинам дети не ехали в Москву – дорого жить, денег на это нет у учителей или у рядовых врачей. 75 % в московских вузах было жителей Москвы и 25 % – со стороны. Как будто мы МГУ, МАИ, МЭИ, Бауманку построили только для москвичей! Для всей страны строили эти вузы!

Ярослав Кузьминов:

– Для нас переломным был 1997 год, когда мы уже стали очень популярными. Появилась угроза того, что сотрудники Вышки начнут использовать свое положение – репетируя, а репетируя – договариваться, чтобы приняли хорошо экзамен.

Так, как это существовало в других вузах. Получали преподаватели тогда несколько тысяч рублей в месяц. Понятно, что на эти деньги прожить было нельзя. Честный человек копался в огороде или брал халтуру. Или где-то еще подрабатывал. Следующий по честности брал себе платных учеников. Был репетитором. А совсем нечестный – брал взятки за поступление, используя свое рабочее место. То есть приватизируя свое рабочее место в вузе.

И в начале 2000-х мы, Вышка, писали, я помню, раздел так называемой «программы Грефа» (имеется в виду «Стратегии развития РФ до 2010 года». – А.М. ) про развитие образования. И как раз появилась идея Единого государственного экзамена. То есть мы как экспертная организация уже готовили материалы не только касающиеся оптимизации ресурсов, но и обеспечения равенства и измерения качества в системе образования.

Елена Ленская:

– Надо строить основание целостной системы образования. А что это такое? Это система внешней оценки качества образования. Именно внешней. Потому что раньше каждая школа ставила отметки так, как считала нужным. Вот в маленькой сельской школе было десять отличников, и в большой городской школе было десять отличников. Но если сравнить, что знали одни и знали другие, как правило, получалось, что одни отличники знают школьную программу в лучшем случае на уровне троечников из другой школы. Но все поступают в институты на равных основаниях. Мало того, если они еще и золотую медаль заработали, то они имеют одинаковые привилегии. Как-то не совсем справедливо выходило.

Виктор Болотов:

– Мы предложили – давайте совместим выпускные и вступительные экзамены. Зачем у нас дети два раза дурью маются – по школьной программе сначала сдают выпускные, а потом по этой же школьной программе сдают вступительные? Идея всем понравилась. Вот и появилось задание на создание единого экзамена, который и выпускной для школы, и вступительный для вузов. Это был 1999 год. И сама постановка задачи устраивала все общество. Кроме тех, которые имели навар от вступительных экзаменов и от золотых медалей, их это не устраивало категорически.

Ярослав Кузьминов:

– ЕГЭ ругали, и довольно громко, люди не очень богатые. Богатым все равно. Его ругали представители среднего класса больших городов. Потому что представители среднего класса больших городов реально от ЕГЭ проиграли. Потому что до ЕГЭ ты мог поступить своего ребенка с очень большой вероятностью на бюджетное отделение хорошего вуза. Потому что надо было просто отдать его на курсы или, если у тебя чуть больше денег, нанять репетитора из этого вуза. И все нормально. И ребенок устроен.