Александр Милкус - Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Полный текст «Концепции модернизации российского образования на период до 2010 года» вы можете прочесть, наведя камеру смартфона на этот QR-код.

http://freeschool.education/wp-content/uploads/2020/04/2010-g.-Kontseptsiya-modernizatsii-rossisjkogo-obrazovaniya.pdf

Отметьте те шаги, которые были запланированы, но так и не осуществлены. Сами для себя ответьте на вопрос: почему этого не произошло.

Виктор Болотов:

– Мы долго обсуждали приоритеты. Первое желание – давайте вложимся в оборудование. По многим причинам это желаемое вложение. Почему? Вчера не было оборудования, прибора, компьютера – а сегодня он есть. Изменено лицо. Второе желание было – а давайте вложимся в создание новых школ. Не было школ – теперь есть школы.

И стоило большого труда сказать, что если мы не вложимся в людей, то хоть 20 компьютеров поставь, ничего не изменится. И в этом плане приоритетом стали программы повышения квалификации и второе – учебно-методические комплексы. Тогда и оборудование, и учебная литература, и учитель могли вместе работать на развитие детей. И в этом смысле первая программа развития образования – в первую очередь про людей, про новое содержание образования. Исключение одно – это интервенции, связанные с информатизацией школы. На самом деле, была беспрецедентная ситуация: в школу пошли компьютеры.

Елена Чепурных:

– Программы, которые были в конце 90-х – начале 2000 года, сейчас, наверное, выглядят смешно. Когда мы начинали программу компьютеризации школ, мы приняли решение, чтобы поставить в школу хотя бы по одному компьютеру. Но во все. 68 тысяч школ тогда было. И только некоторым мы давали по два компьютера. Мы тогда предложили регионам софинансирование. Когда сами регионы были заинтересованы в том, чтобы купить эти компьютеры, добавить деньги.

В школах хотя бы увидели этот компьютер. Его появление заставило учителей идти учиться: мы параллельно делали огромную программу переподготовки учителей, чтобы научить их элементарным навыкам работы с техникой. Примерно, как сейчас мы обучаем бабушек и дедушек обращаться с компьютером.

Поставки компьютеров в регионы. Это ужасно было. Ты не спал, практически не ел, ты все время переживал. Тогда на трассах были эти специальные люди на мотоциклах. Они останавливали грузовики, били физиономию водителю, потом подгоняли свой грузовик и забирали все из машины. И найти их было практически невозможно. Потому, когда мне сказали, что украли машину с компьютерами… Это был сильный удар. Самое страшное было не в том, что украли. Мы потом закупили снова эти 35—40 компьютеров. Мы боялись, что в школах потеряют веру в систему образования, в то, что она способна обеспечить школы современной техникой. Что мы можем довести их до школы, а не припрятать их для себя (да, и так люди в то время думали).

А одним из самых страшных школьных преступлений того времени, из которого мы просто делали шоу, описывали в газетах, показывали по телевидению – это когда директор школы не поставил компьютер в класс, чтобы дети его видели, чтобы учителя могли с ним работать, а поставил себе в кабинет или в бухгалтерию. За такой поступок мы директора очень серьезно наказывали. Потому что если бы мы на такие решения руководителей не отреагировали, нам бы больше денег на развитие образования никогда не дали…

Владимир Филиппов:

– Мы понимали, что если сверху давать деньги, то все захотят и школьные автобусы по сто штук, и компьютеров чтобы дали побольше. Потому и по школьным автобусам, и по компьютеризации мы шли по принципу 50 на 50. Регион пишет – дайте нам 1000 компьютеров. Мы – нет вопросов, с вас 3 миллиарда рублей на покупку еще тысячи. О-о-о, тогда дайте нам 200! Свое больше ценят! И этот принцип софинансирования сработал.

Далеко не везде драгоценные компьютеры ставили в классы, кое-где их устанавливал в своем кабинете директор.

Ефим Коган:

– Когда директорский корпус начал считать деньги – особенно в сельских территориях, – он вдруг заговорил о том, что ему невыгодно держать десятые и одиннадцатые классы. Почему? Потому что детей там мало, а полный набор учителей надо иметь. Невыгодно. Мы же в рынке живем – и понятие «невыгодно» становится решающим. И тогда было принято решение – мы выстроим в центральных больших селах крупные образовательные центры. Эти образовательные центры мы оснастим по последнему слову техники, науки и образования. В этих школах будут учиться дети из этого села, но, кроме всего прочего, мы будем привозить туда детей из других сел из малых городов. У нас хорошие дороги, у нас нет гор, горных рек, нет тайфунов. А в этих селах и поселках можно школы сделать примерно по такому принципу: везде – начальная школа, затем на несколько сел одна школа основная, с девятыми классами. И наконец, одна большая школа, в которой дети завершают основное образование, – полная средняя. Вот такую систему мы начали выстраивать…

Я когда пришел в 1992 году руководить департаментом, на территории было 1400 школ. Когда я уходил, их было 900. Изменения числа школ не зависит от того, хотел я этого или нет. Это определяется теми задачами, которые вы ставите. Если вы хотите, чтобы сельский школьник имел такие же возможности поступить в Самарский аэрокосмический университет, как и городской, – нужно поднимать качество образования на селе.

В 1962 году окончил Полтавский инженерно-строительный институт по специальности «Промышленно-гражданское строительство», работал инженером.

Спустя два года поступил в аспирантуру Новосибирского государственного университета по специальности «физика высокотемпературной плазмы». После окончания в 1967 году аспирантуры Новосибирского университета работал инженером, старшим инженером, младшим научным сотрудником проблемной лаборатории физической электроники радиофизического факультета, старшим научным сотрудником НИС Киевского госуниверситета.

С 1981 по 1992 год – заведующий кафедрой общей физики Куйбышевского государственного педагогического института им. В. В. Куйбышева.

В 1985 году получил ученую степень «доктор физико-математических наук».

«Я был заведующим кафедры физики и возглавлял большую и очень успешную лабораторию физической электроники. Это была, по-видимому, единственная лаборатория в Поволжье в то время, которая взаимодействовала с институтами Академии наук, выполняла заказы для министерства обороны и др.».