Александр Милкус - Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло [litres с оптимизированными иллюстрациями]

В середине 2000-х стала популярна идея развития системы образования через точки роста. Мы поддержим лучших, а остальные будут заинтересованы перенимать их опыт, развиваться, чтобы в будущем тоже получить поддержку. Возник национальный проект «Образование». Можно сегодня сказать – это была версия 1.0.

Игорь Реморенко:

– Осенью 2005 года президент страны заявил, что будет поддержка инноваций. Что будут национальные проекты. А кто будет визировать, выдвигать эти инновационные проекты? По линии школ – их управляющие советы. По линии вузов – наблюдательные или попечительские советы вузов. И вот когда для таких советов появилось занятие внутри нацпроектов, они начали создаваться, зажили…

Такой миссии не было в концепции модернизации образования, принятой в 2001 году. Это было придумано и запущено уже в министерстве Фурсенко. Как тогда рассуждал Андрей Александрович? Подожди, говорит, вот все всем недовольны, яйцами бросаются и т. д. А нам надо показать образцы, на которые стоит ориентироваться. Чего мы хотим сделать. И вот так возник дизайн нацпроекта. И важно было, чтобы общество тоже приняло участие в обозначении этих образцов.

И, наконец, то, что еще появилось и чего не было до этого в программе модернизации 2001 года – это поддержка кооперационных проектов вузов и реального сектора.

Андрей Фурсенко:

– Когда запускали национальный проект, активно возражал Минфин, и регионы не очень радовались. Потому что это достаточно серьезная система ответственности. Обратите внимание: сейчас школы по-другому выглядят.

Одно из направлений нацпроекта «Образование» 2000-х годов – «поддержка лучших учителей». Каждый год начиная с 2006 года с помощью открытых региональных конкурсов на основе общественной экспертизы отбирались 10 тысяч учителей. Они получали денежное вознаграждение размере 100 тысяч рублей, а начиная с 2010 года – в 200 тысяч.

А вот про школы, внедряющие инновационные образовательные программы. С 2006 по 2008 год 9 тысяч школ, отобранных на конкурсной основе, получили на развитие по 1 миллиону рублей каждая.

Из беседы с Андреем Фурсенко:

– Когда вы пришли на пост министра, были очень большие долги по зарплате, особенно у учителей. Как вам удавалось добывать деньги? Откуда взялись национальные проекты, когда учителя стали получать 100 тысяч рублей, школы – миллион?

– Все-таки давайте так: богу – богово, а кесарю – кесарево. Национальные проекты предложил президент.

– Но кто-то же готовил их…

– Я не говорю, что я не имел к этому отношения. Но сама идея была предложена президентом. Что касается реализации, то да, действительно, были развилки. Я о том, что такое эти национальные проекты. И тут, я и моя команда, которая уже к этому времени была сформирована, мы предложили простой принцип, что все национальные проекты должны не только оказывать конкретные позитивные действия на образовательную среду, но они должны быть в некоем смысле инструментом продвижения институциональных изменений. Что я имею в виду? Вы вспомнили по поводу грантов лучшим учителям, лучшим школам. Был очень, я считаю, еще один эффективный инструмент – это оплата классного руководства.

– Тысяча рублей.

– Тысяча рублей, но с одной оговоркой. За полный класс 25 человек.

Идея, которая продвигалась во всех без исключения проектах нацпроекта «Образование»: во главе образовательного процесса стоит ученик. Поэтому деньги выделялись пропорционально количеству учеников. С учетом того, что сельская школа требовала большей поддержки. Значит, любые трансферты региона проходили пропорционально количеству учеников, а для села с коэффициентом 2.

Что это означало? Что, например, если мы выделяем деньги для грантов для лучших учителей пропорционально количеству учеников. При этом количество городских учеников берем за единицу, а сельских считаем с коэффициентом 2.

Точно так же речь шла о классном руководстве. Мы выделяли деньги за классное руководство пропорционально количеству учеников, а не учителей. И не классных руководителей. Мы считали, что в городах наполненный класс – 25 человек. В селе наполняемость эту обеспечить трудно, поэтому считали, что полноценный класс в сельской местности – это 14 человек. А дальше, если в классе, например, в городе не 25 человек, а 20, то, значит, классная надбавка будет не 1000 рублей, а 800 рублей.

У нас были на первом этапе большие обиды со стороны учителей, которые говорили, что даже если в классе 10 учеников, но они хулиганы, то управлять ими не проще, чем 25. Но это был принципиальный вопрос.

Мы очень долго этот вопрос обсуждали. И я, и мои коллеги ездили в регионы, встречались с учителями, с директорами школ. Но когда мы начали переходить на нормативно-подушевое финансирование, то эти нацпроекты подготовили переход. И уже сама идея нормативно-подушевого финансирования не казалась дикой…

Поэтому я считаю, что идеей нацпроекта, с одной стороны, была поддержка лидеров. Но при этом мы закладывали под все эти подходы и идею, что в центре всего процесса стоит не учитель, а ученик. И вторая вещь, которая была тоже существенной, важной: все процессы определения лучших были абсолютно прозрачны.

Нацпроекты должны были начать изменения в школах, создав современную среду обучения.

– А вы не считаете ошибкой, что в новой системе оплаты труда появилась базовая и стимулирующая части? Параметры распределения стимулирующей части вы отдали школам. Ну и появилось черт-те что. А в некоторых регионах стимулирующую вообще перестали выплачивать!

– Когда я работал министром, был такой замечательный директор школы Тубельский.

Он как-то выступал на «Эхе Москвы». И его спросили: что он хотел бы пожелать новому министру? Я запомнил эту фразу. Он сказал: я хочу пожелать, чтобы у него была такая подзорная труба, чтобы он, настроив ее должным образом, мог бы увидеть каждую из 62 тысяч школ. И с каждой из них принять правильное решение. Я был потом на «Эхе Москвы» и сказал, что, знаете, при всем моем глубочайшем уважении я считаю, что если бы министр стал бы пользоваться вот такой трубой, то это было бы худшее из того, что он мог бы сделать.

– Как-то вы рассказывали, что у вас свой способ понять, как дела обстоят в образовательном учреждении. Вы отрывались от свиты, заскакивали в туалет, и по состоянию туалета видно, как дела в школе…