Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Краснов говорил два с половиной часа, изложив кругу ближайшие задачи казачества, как они ему представлялись. Призвав к решительной борьбе с большевиками, Краснов подчеркнул, что у Дона нет иного выхода. Главная его идея сводилась к необходимости создания на Дону самостоятельного государства в границах образованного впоследствии Всевеликого Войска Донского со старыми законами и укладами (самопровозглашенно в мае 1918 года, Советской властью не признавалось). Складно говорил генерал, и его призыв немедленно приступить к созданию боеспособной армии, в которую мобилизовать казаков в возрасте от 18 до 50 лет, показался, с одной стороны опасным, а с другой — заманчивым.

Доклад произвел впечатление. Внушительно смотрелся Краснов при всех боевых регалиях. Ине стали казаки искать добра от добра, позвали генерала в атаманское кресло.

Краснов не отказался, предложение принял великодушно. Новоявленный атаман прекрасно сознавал, что именно сейчас, когда перестал существовать триумвират белых генералов, ему представилась не бутафорская, а реальная возможность стать во главе казачьего государства. Но для утверждения требовалось найти союзников, иначе врагами станут не только красные, но и белые.

Первым делом атаман попытался сделать своими союзниками германцев. Он составил и отправил послание кайзеру Вильгельму II. Вначале следовало приветствие германскому правителю и заверения в благих намерениях казаков бороться с большевиками.

«В своем письме я просил Вильгельма содействовать мне в расчленении России и присоединении к возглавляемому мною государству «Всевеликому войску донскому» русских городов: Таганрога, Камышина, Царицына, Воронежа и железнодорожных станций Лиски и Поворино, — признавался Краснов спустя более четверти века в судебном заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР. — Я информировал немцев, что заключил договор с главами Астраханской и Кубанской областей князем Тундутовым и полковником Филимоновым о том, что после победы сил контрреволюции на территории России образуется федерация под именем «Доно-Кавказского союза», в которую должны войти державы: «Всевеликое войско донское», Астраханское войско с Калмыкией, Ставропольская, Кубанская области и Северный Кавказ. Германских руководителей я просил усилить мне помощь вооружением, инженерным, имуществом, построить на Дону орудийный, оружейный, снарядный и патронный заводы… Я обязался предоставить Вильгельму II полное право в вывозе с Дона в Германию продукции сельского хозяйства, кожевенных товаров, шерсти, рыбы, жиров, скота и лошадей…»

Можно верить атаману, можно сомневаться в достоверности его слов, считать их вынужденным самооговором. Но вся жизнь Краснова после, в эмиграции, и его служба на пользу Германии вполне недвусмысленно указывают на то, что тогда, в самом начале Гражданской войны, новоявленный правитель Дона уже вынашивал идею расчленения России.

Что же касается государственного устройства, то еще во время неудачного похода на Петроград в октябре 1917 Краснов пришел к выводу, что Россию может спасти лишь военная диктатура. Знакомство с ситуацией на Дону только утвердило его в этой мысли. И атаману представилась возможность воплотить главную мечту жизни — воцариться на казачьем престоле.

Краснов сразу перешел от слов к делу. Открестившись от декретов Советской власти, он по-диктаторски начал закручивать гайки, наводить на свой лад порядок в разбалансированном казачьем хозяйстве. Цель была ясная — создание независимого Донского государства, в обстановке всеобщей неразберихи задача не из простых. Требовалась твердая рука, способная подчинить почуявших волю казаков армейской дисциплине, осадить зарвавшихся чиновников, подкрепить делами прелести сделанных заявлений.

Для учинения спроса с проштрафившихся Краснов возродил деятельность военно-полевого репрессивного органа — «Суд защиты Дона», наделив его фактически неограниченными полномочиями. Заподозренных в измене «Суд защиты Дона» мог без промедления приговорить к смертной казни. Вскоре с его санкции был публично повешен в Верхнедонском округе председатель Военно-революционного комитета Подтелков, расстрелян командир красногвардейских частей Голубов, захваченный, кстати, с крупной суммой денег.

Взяв власть, Краснов начал сколачивать случайные казачьи отряды в дивизии и корпуса, разбросанные по ним орудия собрал в артиллерийские дивизионы и бригады. К 10 мая под его руководством была уже 75-тысяч — ная армия, состоявшая в своей основе из казаков старших возрастов. Кроме того, под Новочеркасском, на Персияновке и Хопре, расположилась 35-тысячная так называемая молодая армия в составе трех конных и пехотной дивизий, учебного полка, саперного батальона и шести батарей. Здесь же «чудо времени» — эскадрилья из 11 самолетов. Белоказачьи части действовали беспощадно: рубили, вешали, расстреливали, насиловали, грабили и пороли всех, кто попадал под горячую руку. Жертвами белоказачьего террора становились не только сторонники Советской власти и красноармейцы, но и беззащитные местные жители.

Опасения большевиков относительно роли казачества в покатившейся по Советской России Гражданской войне, похоже, оправдывались. Оно действительно превратилось в становой хребет Белого движения. Ответная реакция была жестокой и решительной, как и все меры, предпринимаемые большевиками в отношении своих противников.

24 января 1919 года Оргбюро ЦК РКП(б) приняло секретное циркулярное письмо «Об отношении к казакам», подписанное Я.М.Свердловым. Почему нет подписей других членов Оргбюро — М.Ф.Владимирского, Н.Н.Крестинского — вопрос. Циркуляр содержал инструкции «партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти» в казачьих районах. В документе, наряду с другими мероприятиями, предписывалось: «учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми пороками казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы».

Признавалось необходимым: «провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью». Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних. Оставлять в казачьих станицах вооруженные отряды впредь до установления полного порядка. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагалось «проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания». Слова «террор» и «поголовное истребление» употреблены не по отношению к конкретным лицам, а к целому социальному сословию.