Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов
- Название:Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Книжный мир
- Год:2011
- ISBN:978-5-8041-0568-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов краткое содержание
Образный язык, глубокое знание предмета повествования (авторы имеют за плечами большой опыт прокурорской работы), привлечение обширного массива архивных документов, многие из которых длительное время оставались неизвестными российскому читателю, позволяют воочию представить страдания человека, попавшего под пресс классового, пролетарского правосудия. Нельзя освободиться от истории страны, в которой ты живешь. История требует осмысления. Наша книга для думающего читателя.
Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Конфликт амбиций и закона
На обломках «системы старого права»
С чего начинаются произвол, террор и репрессии? С узурпации власти экстремистскими движениями или партиями. Отмены ранее действовавших законов. Уничтожения демократических институтов, обеспечивавших осуществление правосудия. Учреждения чрезвычайных судебных и внесудебных органов, рассматривающих дела по упрощенной процедуре без права на защиту, без гарантий справедливости и законности, когда при вынесении решений начинают руководствоваться не законами, а так называемым революционным правосознанием, принципом целесообразности.
Пролетарская революция провозгласила вполне определенную цель — разрушить «весь мир насилья» и построить новый, сообразно своим представлениям о власти и обществе. Крушились прежние государственные структуры, в том числе суды и учреждения юстиции, представлявшие, по выражению лидера большевиков В. Ульянова (Ленина), «тонкое и сложное орудие беспощадного подавления эксплуатируемых масс». Все вершилось якобы с самыми благими намерениями.
24 ноября 1917 года в «Газете Временного рабоче-крестьянского правительства» (№ 17) от имени Совета Народных Комиссаров РСФСР был опубликован текст документа, который по замыслу его составителей должен был положить начало уничтожению репрессивно-карательной системы дореволюционной России и созданию советской системы правосудия. В отечественную историю он вошел под названием Декрет № 1 «О суде». Этот Декрет стал нормативной основой репрессивной политики со всеми присущими ей атрибутами.
В Декрете № 1 от имени новой власти объявлялось об упразднении окружных судов, окружных судебных палат, Правительствующего Сената, военных и морских судов всех наименований, а также судов коммерческих. Они подлежали замене «судами, образуемыми на основании демократических выборов». Декретом упразднялись институты судебных следователей, прокурорского надзора, присяжной и частной адвокатуры. Формирование новых органов провозглашалось на основе демократических принципов, обеспечивающих участие в осуществлении правосудия широких народных масс. Указывалось, что для борьбы против контрреволюционных сил, рассмотрения дел «о борьбе с мародерством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленников, чиновников и пр. лиц» учреждались рабочие и крестьянские революционные трибуналы, состав которых избирался губернскими или городскими Советами, руководствующимися революционным правосознанием.
Возникают вполне резонные вопросы: насколько необходимым и своевременным являлся столь радикальный шаг? Какова была его направленность, отвечал ли он целям прогрессивного развития права и правоприменения? Задумывались ли авторы Декрета № 1 о последствиях, к которым могло привести появление этого документа, запускающего реформу всей правоприменительной системы России?
Чтобы разобраться с логикой большевиков обратимся к воспоминаниям автора скороспелого Декрета — Петра Ивановича Стучки.
В статье «Пять лет революции права», опубликованной в «Еженедельнике советской юстиции» № 44–45 от 7 декабря 1922 г., он пишет:
«Все суды, с Правительствующим Сенатом во главе революцию игнорировали. Суды продолжали провозглашать решения по указу свергнутого уже временного правительства. Во всех министерствах, в том числе и бывшем Министерстве юстиции весь высший персонал объявил забастовку».
Здесь Стучка явно лукавит, ибо как человек с прекрасным юридическим образованием он не мог не знать, что судопроизводство в России осуществлялось не по указу «свергнутого временного правительства», а в соответствии с судебными уставами 1864 года, самыми демократичными в Европе. Одно обстоятельство, побудившее большевиков в спешном порядке создавать ревтрибуналы, свое объяснение все же имеет, хотя почему-то исследователи предпочитают не обращать на него внимание. Дело в том, в атмосфере паралича власти накануне Октябрьского переворота, да и после штурма Зимнего Петроград погрузился в самый настоящий хаос. В городе хозяйничали пьяное хулиганье, дезертиры и уголовники, занимавшиеся мародерством и вооруженными грабежами лавок, магазинов, складов, а также квартир состоятельных граждан, которые бросили нажитое добро и бежали подальше от революционного кошмара. Большевики попытались с этим покончить, переловить преступный сброд, пропустить через воссозданный суд и усадить за решетку. 31 октября Петроградский Совет издал циркуляр, которым обязал всех мировых судей явиться в Выборгский исполнительный комитет. В планах было в принудительном порядке, под вывеской временных народных судов, заставить мировых судей рассматривать уголовные дела совместно с народными заседателями от новой власти. Причем, «казнить или миловать» предписывалось не по законам, а по революционной совести под контролем Советов. Отказаться от независимости, самостоятельности и вершить правосудие под контролем большевиков мировые судьи не пожелали. Вот тут-то Советская власть и решила показать, кто в суде хозяин и что она вполне может обойтись вообще без юристов.
Сразу возникают параллели с действиями вождей Парижской Коммуны, одной из причин гибели которой называют недостаточно последовательную борьбу за ликвидацию буржуазных правовых учреждений, чрезмерную мягкость и снисходительность к своим врагам. По мнению М.В. Кожевникова — автора «Истории советского суда», изданной в 1957 году, вместо того, чтобы сразу уничтожить старый судебный аппарат и привлечь трудящихся к работе суда, Парижская Коммуна сохранила судей старого режима, этих самых фанатичных защитников буржуазии, предлагая им судить по новым правилам. Однако судьи либо саботировали указания Коммуны, либо убегали в Версаль — в лагерь контрреволюционного правительства. Главный урок, который должен был извлечь российский пролетариат, заключался в том, чтобы немедленно после захвата власти уничтожить старый суд и другие органы юстиции и приступить к созданию пролетарского суда, поставить судьями не старых чиновников, а рабочих и крестьян, преданных делу социалистической революции.
Похоже, после неудачной агитации старорежимных судей в Петрограде большевики вспомнили о просчетах парижских коммунаров и решили не повторять их ошибок, особенно в части слома старого суда и снисходительности к своим противникам. Из воспоминаний П.И. Стучки:
«Инициатива законодательства не была ограничена — и так в один прекрасный день я вместе с тов. Козловским (М.Ю. Козловский в 1917 г. возглавлял следственную комиссию при Петроградском Совете, впоследствии был членом коллегии Наркомата юстиции РСФСР по гражданскому праву. — Авт.) сели, написали и представили в Совнарком на половинке листа почтовой бумаги проект декрета «Об уничтожении сословий и гражданских чинов». Проект совершенно неожиданно встретил сопротивление в собственных рядах. Особенно предложение упразднить общие судебные установления, как-то окружные суды, судебные палаты, Правительствующий Сенат со всеми его департаментами, военные суды всех наименований, а также коммерческие суды и институт мировых судей, избираемых путем прямых выборов. Пугала мысль, как суду обойтись без законов. Напишем, мол, раньше новые законы, а затем уже распустим и старые суды и назначим новые. Опасным противником декрета был Луначарский. Но случилось чудо. На заседании Совнаркома, ввиду его возражений, вопрос был отложен до следующего заседания. Тов. Луначарский взял с собой законопроект и за ночь из Савла превратился в Павла. В следующем заседании тов. Луначарский произнес блестящую защитительную речь в пользу проекта и проект сделался декретом. На утверждение ВЦИК он внесен не был, ибо опасались новой затяжки дела со стороны наших союзников — левых эсеров, 24 декабря декрет о суде был опубликован и вступил в силу» [3] Стучка П.И. Пять лет революции права. Еженедельник Советской юстиции. 1922. №44,45.
.
Интервал:
Закладка: