Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Сопоставив все за и против, Павлов успокоился. Но все же решил еще раз проинформировать Москву об обстановке в округе и провокациях немцев: мало ли что может случиться. Подстраховаться, на всякий случай, нелишне. Береженого Бог бережет.

Относительно соотношения сил Павлов был прав. Противостоящие группировки по своей численности, составу вооружения, количеству артиллерии, минометов, танков и авиации не уступали одна другой. Но он не учитывал главного: наши войска собирались вести военные действия только на чужой территории (иначе говоря, лишь наступательные) и совершенно не были подготовлены к ведению оборонительных боев. Заметим, что точно в таком же положении находились и соединения немецкой группы армий «Центр», которые также располагались, можно сказать, на открытой местности и были не менее уязвимы, если не сказать больше. В такой ситуации, при равенстве сил противостоящих военных группировок выигрывает тот, кто первым внезапно нанесет мощный удар. Из Москвы нашим войскам запретили не то что стрелять, но даже поворачивать орудия и смотреть в прицелы на сопредельную сторону, тогда как войска фашистской Германии целенаправленно готовились к решительному наступлению. Части Красной Армии максимально выдвинулись непосредственно к линии государственной границы СССР, чтобы стремительным контрударом остановить противника, не дать ему опомниться, в самый сжатый срок изменить соотношение сил в свою пользу и захватить стратегическую инициативу. Кстати, позднее, в 1943 году примерно такая же обстановка сложилась на Курской дуге. Там уже немцы наступили на наши грабли. С той лишь разницей, что, в отличие от 1941 года, под Курском по находившимся в исходном положении для наступления фашистам первыми удар нанесли уже советские войска, и это предрешило не только исход одного из самых крупных сражений на советско-германском фронте, но и всей Великой Отечественной войны.

Авторы не ставили целью детально излагать ход боевых действий на Западном фронте, поскольку это более квалифицированно сделано военными специалистами, а лишь попытался на основе имевшихся в его распоряжении документов и материалов изложить то, что происходило в штабе Западного фронта и вокруг его командующего — генерала Д.Г. Павлова в первые дни войны.

Итак, командующий Западным Особым военным округом (который через несколько часов станет именоваться Западным фронтом) прибыл в свой штаб. Там уже находились корпусной комиссар А.Я.Фоминых и начальник штаба генерал-майор В.Е. Климовских. Генералу Павлову тотчас доложили, что командующего срочно вызывает к телефону нарком обороны. Было уже около часа ночи. До начала самой кровопролитной в истории человечества войны оставалось ровно три часа.

— Ну как там у вас? Спокойно? — с тревогой в голосе спросил Тимошенко.

— Обстановка сложная, товарищ нарком, — докладывал Павлов. — На правом фланге наблюдается очень большое движение немецких войск. По донесению командующего 3-й армией генерала Кузнецова, в течение полутора суток на Сувальский выступ беспрерывно идут немецкие мотомеханизированные колонны. Он докладывает, что на участке Августов-Сопоцкин во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения.

— А как на других участках?

— Меня особенно беспокоит группировка «Бяла-Подляска»

— Вы будьте спокойней и не паникуйте. На всякий случай, соберите штаб. Сегодня утром может что-нибудь случиться неприятное. Только смотрите, не идите ни на какую провокацию. Если такие провокации будут, позвоните.

— Есть, товарищ нарком.

Похоже, Генеральный штаб наконец-то всполошился и развернул бурную деятельность. Едва командующий оторвался от аппарата к нему явился оперативный дежурный с шифровкой из Генерального штаба. Из Москвы требовали немедленно привести войска округа в полную боевую готовность на случай отражения возможного нападения фашистов.

— Срочно готовьте распоряжение войскам, — приказал он начальнику штаба округа. — Объявите тревогу, вызовите всех генералов и офицеров на оперативное совещание.

Над текстом долго трудиться не пришлось. В окружной телеграмме полностью повторялось содержание только что поступившей из Москвы шифровки:

«Передаю приказ народного комиссара обороны для немедленного исполнения:

1. В течение 22–23.06.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов. Нападение немцев может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев или их союзников.

Приказываю:

а) в течение ночи на 22.06.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.06.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе войсковую, тщательно ее замаскировав;

в) все части привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.

Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить».

Павлов повернулся к начальнику связи округа генералу А.А. Григорьеву:

— Телеграмму немедленно довести до всех войск округа. А меня срочно соедините по ВЧ с командующими армиями.

Первым его абонентом стал командующий 3-й армией В.И. Кузнецов, находившийся в Гродно:

— Изменения в обстановке есть?

— Со вчерашнего дня все без изменений, товарищ командующий.

— Из Москвы поступило распоряжение привести войска в полную боевую готовность. Шифровку сейчас получите. Вызывайте всех офицеров штаба и оперативных отделов. Ставьте задачу. Немедленно приведите войска в боевое положение. Занять все оборонительные сооружения боевого типа, включая недостроенные железобетонные доты.

— Мы уже приняли меры по усилению боеготовности. Личному составу розданы патроны и уже приступили к занятию оборонительных сооружений.

— Докладывайте обо всех изменениях обстановки, — закончил разговор Павлов.

Следующим на проводе был командующий 4-й армией генерал А.А. Коробков. Его штаб находился в Кобрине, совсем близко к государственной границе: