Алексей Кочетков - Черное солнце Украины

Особый ритуал разработан и для рекрутов, отправляющихся на Восток Украины. Кроме стандартных факелов в форме «Идеи №ции», в этом ритуале присутствует весьма экстравагантная деталь: у ведущего церемонии поверх одежды накинута шкура волка. На тренировочной базе также стоит столб, исписанный рунами [651]. Не думаю, что подобная традиция есть хоть в одной европейской армии. Хотя, не удивлюсь, если в какой-то африканской стране солдаты тоже для храбрости надевают на себя шкуры львов или леопардов.

Среди европейских боевых подразделений «Азов» явно старается походить на норвежский батальон «Телемарк», являющийся элитной частью норвежской армии и единственным контрактным подразделением в призывной армии этой страны. Конкурс в батальон составляет более десяти человек на одно место. Батальон славится своим культом викингов: рунические надписи на футболках бойцов, ладья викингов на эмблеме батальона, спортивные состязания в стиле викингов. Батальон стал известен на весь мир благодаря видеозаписи, где солдаты кричат «В Вальгаллу!».

Ритуалы в честь старых языческих богов часто сочетаются с элементами современными. На проводах новобранцев слышно, как «азовцы» хором в один голос читают «Молитву украинского националиста». Она была сочинена в конце 1920-х или начале 30-х годов членом ОУН Иосифом Мащаком. Её должны были знать наизусть все, кто стремился вступить в ОУН или её молодёжную организацию. Чтение молитвы стало визитной карточкой «Азова» и его дочерних структур. Эту молитву читают даже дети в «азовских» детских лагерях.

В переводе на русский язык эта молитва звучит следующим образом: «Украина, святая мать героев, сойди в сердце моё, прильни бурей ветров кавказских, шумом карпатских ручьев, боёв славного завоевателя отца Хмеля, триумфом и шумом пушек революции, радостным гомоном Софийских колоколов. Пусть душа моя в тебе возродится, славой твоей озарится, ибо ты вся жизнь моя, ибо ты всё счастье моё.

Зазвони мне лязгом кандалов, скрипом виселиц унылой утренней порой, принеси мне вопли замученных в подвалах и тюрьмах, и в ссылке, чтобы вера моя была гранитом, чтобы росло рвение, мощь, чтобы смело я шёл в бой так, как шли герои за тебя, за твою славу, за твои святые идеи; чтобы отомстить за позор неволи, попранную честь, пытки палачей твоих, невинную кровь замученных детей твоих, величественную смерть героев Украинской нации и тысяч других неизвестных нам, чьи кости разбросаны или тайком погребены.

Сожги огнём жизнетворным всю слабость в сердце моём. Пусть не знаю я страха, не знаю, что такое колебания. Укрепи мой дух, закали волю, в сердце поселись моём! Взрасти меня для светлых поступков. В деяниях тех пусть найду смерть, сладкую смерть в муках за тебя. И растворюся в тебе, и вечно буду жить в тебе, исконная Украина, святая, могучая, соборная!» [652].

Эта молитва является примером конструирования политической религии украинского нацизма. В данном случае идеологи «Азова» идут по стопам итальянского философа Эмилио Джентиле, считавшего, что «фашизм был первым и главным примером современной политической религии. <���…> Эта религия сакрализовала государство и назначила ему основную образовательную задачу по трансформации менталитета, характера и обычаев итальянцев. Цель состояла в том, чтобы создать «нового человека», верующего и наблюдающего члена культа фашизма» [653].

«Аргумент [что фашизм был «политической религией»] имеет тенденцию включать в себя три основные претензии:

I), что фашизм характеризовался религиозной формой, особенно с точки зрения языка и ритуала,

II), что фашизм был сакрализованной формой тоталитаризма, которая легитимировала насилие в защиту нации и возрождения фашистского «нового человека» и

III), что фашизм взял на себя многие функции религии для широкого круга общества», — пишет Джентиле [654].

То, что характерно для «азовского движения», не всегда является безусловной нормой для украинского национализма в целом. Та же пропаганда язычества вносит раскол в среду украинского национализма. Так, например, лидер партии «Правый сектор» Андрей Тарасенко откровенно негодует, что «некоторые националисты» заменили «молитву к Богу молитвой к матери-Украине» [655]. Критический посыл его статьи направлен в первую очередь против «азовского движения». Он не говорит об «Азове» открыто, но каждому, кто более-менее осведомлён в украинской националистической «кухне», становится понятно, о чём идёт речь.

Впрочем, эта претензия Тарасенко к «Азову» не является единственной. Помимо упрёков в язычестве, Тарасенко критикует «полонофильский» уклон «азовского движения». В то же время, «азовская» партия «Национальный корпус» выдвинула инициативу по переименованию улицы Жукова в Киеве в улицу Кубанской Украины. По результатам онлайн-голосования киевлян эта инициатива была отклонена с минимальным перевесом голосов. «Националисты забыли, что являются соборниками, и перестали вспоминать про этнические земли на западе. Военные походы на Кубань приветствуются, зато любые упоминания про Закерзонье (бывшие украинские этнические земли в Польше. — Прим, авт.) воспринимаются как провокация, призванная поссорить нас с соседями. Вместо того, чтобы лелеять национальную гордость, воспитываем в себе комплекс неполноценности», — пишет Тарасенко [656].

«Националисты забыли, что являются христианами, и настолько глубоко засели в реверансе перед поганами, что уже не зовут на свои мероприятия священников, не начинают съезды с благословения. Молитву же к Богу заменили молитвой к матери-Украине. Стали прятать голову в песок перед вызовами либерального тоталитаризма, признавая тем самым его победу в борьбе за общественное мнение. Партийная целесообразность, страх имиджевых и электоральных потерь перевесили Истину», — негодует Тарасенко [657].

«Азов» и вправду является наименее христианской изо всех крупных националистических сил на Украине. Тарасенко приписывает «Азову» также светский характер, который будто бы продиктован давлением со стороны «либерального тоталитаризма». Но с этим тезисом можно поспорить, ведь «азовское движение» откровенно пропагандирует мистику и оккультизм. Впрочем, истории известны многочисленные примеры существования светской мистики и даже светской религии.

«Более того, националисты забыли, что они националисты, и стали называть себя правыми. Отсюда ориентация на европейских правых, а не собственная позиция. Борьба не за свое национальное государство, а за пан-Европу. Нивелирование авторитета идеологов украинского национализма и переориентация на европейских мыслителей», — пишет Тарасенко [658].