Джон Бэррон - КГБ. Работа советских секретных агентов

Во время третьей или четвертой их встречи наедине, когда Ирина собралась поздно вечером покинуть его квартиру, Минткенбау под влиянием порыва попросил ее остаться ночевать у него. В прошлом он несколько раз пытался заставить себя любить женщин, но все его усилия кончились унижением. Он не знал, почему вдруг пригласил Ирину. Поколебавшись с мгновение, она сказала: "Я бы не против, но лучше нам не делать этого. Служанка доложит о нас, а я не знаю, разрешено ли нам это на данном этапе". Она легко поцеловала его в щеку, как бы говоря: "Позже".

Проверяя их дальнейшую совместимость, КГБ послал их провести отпуск в Ленинграде. В гостинице Ирина настояла на отдельных комнатах. "Мне рассказали о Вас, — сказала она, — но это не имеет значения. Мы останемся друзьями и будем ладить". КГБ тоже думал так. По их возвращении в Москву Алекс сообщил Минткенбау, что брак был одобрен и что через некоторое время после его прибытия в Соединенные 111 тэты он получит указание встретиться с Ириной и жениться на ней в Нью-Джерси. "Мы хотим, чтобы вы жили в Вашингтоне. Вы должны стать коммерсантом. Для нас не имеет значения, будете ли Вы преуспевать; важно только, чтобы у Вас была причина находиться в Вашингтоне, знакомиться с интересными людьми. Со временем вы оба получите конкретные задания".

У КГБ было одно спешное задание для Минткенбау. Несмотря на простоту, оно было самым важным из всего совершенного им. Русские знали, что Джонсона в конце 1959 года перевели из Техаса на военную базу в Орлеане, во Франции, и они хотели, чтобы он опять начал действовать. Минткенбау вылетел через Берлин в Париж, а затем поездом отправился в Орлеан, где он нашел Джонсона и Хеди, живущих в обшарпанном привокзальном отеле. Он оставался с ними около трех или четырех дней и уехал в Соединенные Штаты только после того, как проинструктировал Джонсона, где и как встретиться с представителем КГБ в Париже.

В канун Нового 1960 года Минткенбау встретился с Чарльзом возле памятника Вашингтону. Русский подчеркнул необходимость найти работу или войти в дело, позволяющие ему свободно путешествовать и знакомиться с людьми. Он также дал ему несколько конкретных заданий: установить местоположение запасного "Пентагона", который, по мнению КГБ, был захоронен под холмами Пенсильвании, в районе Геттисберга; нанести на карту маршрут нефтепровода, сооружаемого из Техаса в Пенсильванию; определить нахождение нового радиопередатчика, который, как ошибочно думал КГБ, строился для тайных целей возле Уорентона в Вирджинии. "Конечно, эти задания даются на очень продолжительное время, — сказал Чарльз. — Мы не ждем от Вас немедленного их выполнения. При всех обстоятельствах Вы должны ползти, а не бежать".

Уже при расставании Минткенбау спросил; "Можете ли Вы узнать, когда приезжает Ирина?"

"Да, я спрошу", — пообещал Чарльз.

Минткенбау часто спрашивал об Ирине. Она была одной из тех немногих женщин, с которой у него были личные взаимоотношения, и она была так мила. Он снял удобную двухэтажную квартиру в тихом жилом квартале Арлингтона, думая, что это будет их общим домом. Он меблировал квартиру, положил в гостиной один на другой три персидских ковра, стремясь сделать ее приятной. К концу одной воскресной встречи в Вашингтоне Чарльз заметил, как будто только вспомнив об этом: "Кстати, женщина, о которой Вы спрашивали. Она очень больна: у нее туберкулез. Она не приедет к Вам". Минткенбау лишь покачал головой с горечью и отчаянием человека, лишенного последней смутной надежды.

В это время находящийся во Франции Джонсон выехал в Париж, следуя инструкциям Минткенбау. Он с Хеди остановился возле театра на Рю Д’атен, просматривая афиши. Красивый молодой человек, выглядевший французом в своем черном берете, остановился возле них и тоже стал изучать афиши. "Простите, вы англичане?" — спросил он с едва заметным русским акцентом.

"Нет, я американец", — ответил Джонсон.

"Может, Вы разменяете мне десять франков?" — продолжал русский.

Джонсон подал ему монету в пять немецких марок, которую получил от Минткенбау. Русский, в свою очередь, дал ему монету в две марки, улыбнулся, пожал Джонсону руку и сказал: "Меня зовут Виктор. Пойдем выпьем?"

Виктором был Виталий Сергеевич Оржурмов, двадцати девяти лет, атташе советского посольства в Париже. Как и Паула, он принадлежал к поколению лощеных элегантных офицеров, выхоленных КГБ к 50-м годам для зарубежных операций. Он непринужденно вращался среди жителей Запада, очарованных новизной встречи с цивилизованным советским представителем, в особенности с таким, который дал понять, что поддерживает идею демократической реформы советской системы. В его отношении к Джонсону и Хеди чувствовалось, что он внимательно изучил их досье. С того момента, как они сели за столик маленького углового кафе, он все свое внимание посвятил Хеди, стараясь внушить ей чувство спокойствия и безопасности в только начинающихся между ними взаимоотношениях. Джонсону же он сказал, что тот является теперь очень важным человеком, и Москва сильно рассчитывает на него.

Поболтав немного с Хеди, Виктор вручил Джонсону 500 долларов, компактно уложенных в пачке из-под сигарет. "Это рождественский подарок, — сказал он. — Знаете, мы очень рады, что вы с нами здесь. У вас хорошая репутация. Она говорит о том, что мы можем положиться на вас в использовании вашей инициативы для обнаружения интересной информации".

Впоследствии Джонсон, иногда в сопровождении Хеди, встречался с Виктором в первый субботний вечер каждого месяца в кафе Порт Д’Орлеан в Париже. Его первая должность во Франции в артиллерийском батальоне не представила ему возможности доступа к сведениям какой-либо важности, но к лету 1960 года Виктор стал побуждать его просить перевода в Верховный штаб союзных войск в Париже. Осенью Хеди заболела и была помещена в военный госпиталь возле Парижа. С разрешения сочувствующего командира Джонсон попросил перевода по семейным обстоятельствам в парижскую зону, объяснив, что его жене необходимо жить поближе к госпиталю.

После неудачно окончившегося интервью в "ШЕЙП" в марте 1961 года он случайно разговорился с сержантом, работавшим в приемной, который сказал ему: "Если ты хочешь попасть в Париж, то попробуй просить назначения в Курьерский Центр Вооруженных Сил, что в аэропорту Орли".

"А что это такое?" — спросил Джонсон.

"Это нечто вроде почты для строго секретных материалов, — объяснил сержант. — Они чертовски сильно охраняют его, и поэтому очень часто есть вакансии для охранников".

Описание было довольно точным. Курьерский Центр был европейской цитаделью многих важнейших военных и дипломатических секретов Соединенных Штатов. Все жизненно важные документы, кодовые системы, шифровальное оборудование, посылаемое из Вашингтона в НАТО, американским командным ставкам в Европе и Шестому флоту в Средиземном море прибывали первым делом в Центр. Там это все сортировалось и пересылалось по месту его назначения. Все строго секретные или секретные документы из командных пунктов в Европе тоже находились в Центре, ожидая отправки в Вашингтон.