Джон Бэррон - КГБ. Работа советских секретных агентов

После восточногерманского восстания в июне 1953 года Паула требовал от Джонсона доказательств того, что Соединенные Штаты спровоцировали его. Однако американцы были поражены не менее русских, и, несмотря на возобновившиеся требования КГБ, Джонсон не мог раздобыть несуществующие доказательства. Он находился в таком подавленном состоянии, что собирался прекратить все отношения с русскими. И он определенно сделал бы это, если бы не появление человека, которому суждено было особо влиять на жизнь Джонсона.

"Как поживаешь, Боб?" — негромко окликнул кто-то Джонсона в коридоре возле его комнаты. Это был его лучший друг, сержант Джеймс Аллен Минткенбау, с которым он расстался три года тому назад в Техасе, в форте Худ. Высокий и довольно крепкого сложения Минткенбау, которому было тридцать пять лет, обладал ничего не выражающим лицом и точно такими же пустыми карими глазами, которые никогда не выдерживали прямого взгляда. Джонсон слышал, как другие солдаты называли его "не от мира сего", "зомби" [40], "странным". Оба они во многом отличались друг от друга. Джонсон был жадным и безрассудно импульсивным; Минткенбау же был очень привередлив и чрезвычайно осторожен, даже стеснителен. Джонсон много пил и спал со всеми женщинами, с какими только мог. Минткенбау не любил пьянства, и хотя он иногда хвастался своими похождениями с женщинами, Джонсон никогда не видел его ни с одной. Тем не менее они стали лучшими друзьями в Техасе, возможно, по той причине, что оба были в какой-то мере ничего не стоящими парнями, живущими безо всякой цели.

Джонсон видел в Минткенбау средство для улучшения своего положения в КГБ. Он пришел к выводу, что если его друг будет находиться на страже в то время, как он сам в нерабочие часы будет рыскать по кабинетам, то он сможет увеличить свою шпионскую продуктивность. А потом в один из дней он преподнесет русским подарок в виде нового завербованного, за что они ему будут очень благодарны. Сидя за стаканом вина и колбасой в саду одной пивной, Джонсон окольно заговорил на эту тему. "Это чудесный город, — сказал он. — Я тут хорошо зарабатываю на стороне".

Припоминая карточные победы Джонсона над призывниками-подростками в Техасе, Минткенбау заметил: "Ты имеешь в виду карточное мошенничество с детьми?"

"Нет, нет. Шпионаж, — ответил Джонсон. — Вот какая игра ведется здесь. Я дурю русских, как и следует. Время от времени я даю им немного достоверной информации, чтобы все выглядело как положено. Я с удовольствием включу тебя, если ты мне поможешь немного".

Минткенбау вначале колебался, но в конце концов согласился, возможно из любопытства и из желания оказать услугу. Прошло совсем немного времени, как он сообразил, что Джонсон в действительности охотится за ценной для русских информацией. К своему удивлению он обнаружил, что его самого это совсем не тревожит. Наоборот, сознание того, что он помогал предавать Соединенные Штаты, принесло ему какое-то странное удовлетворение.

Пока же, чтобы заработать, оба сержанта разработали план создания порнографических фильмов для продажи солдатам. Как-то вечером они наняли проститутку, которая должна была прийти на квартиру Джонсона и исполнять главную роль в их фильме. Хриплые крики Хеди и пьяная возня в квартире настолько разозлили некоторых соседей, что они позвонили в полицию, а те, в свою очередь, поставили в известность армию. На следующий день агенты контрразведки допросили Джонсона и Минткенбау и сделали обыск в квартире. Они не нашли ничего компрометирующего, поскольку Джонсон плохо зарядил свою кинокамеру, и пленка оказалась пустой. Обоих отпустили, прочтя им предварительно лекцию о необходимости уважать немецких граждан.

Джонсон, уверенный, что армия в действительности ищет доказательств его шпионажа, встревожился. В тот вечер он, охваченный паникой, остановил свой "Фольксваген" на одной из боковых улочек и попытался поделиться с Минткенбау. "Каким-то образом им удалось узнать про нас, — заявил он. — Вот почему они явились сегодня. Мы должны убираться отсюда, перейти к русским".

Сидя флегматично в темноте, Минткенбау ничего не сказал, и Джонсон истолковал его молчание как возражение.

"Бог ты мой! Ты хочешь сесть в тюрьму? — закричал он. — Теперь слушай, Минк, я врал тебе немного. Я давал русским настоящий материал. Они позаботятся о нас".

Минткенбау стал медленно отвечать: "Боб, я должен тебе что-то рассказать. Тебе это не понравится. Но я лучше скажу тебе прежде, чем мы двинемся дальше".

После этих слов Джонсон был уверен, что он обречен. Он вспомнил, как, находясь еще в форте Худ, Минткенбау рассказал ему нечто секретное, и теперь вдруг все катастрофически прояснилось. Минткенбау рассказал, что он как-то поступил в военную школу контрразведки в форте Холанберд, что в Мериленде, он бросил занятия, однако причин не назвал. Теперь Джонсон думал, что то была ложь. Минткенбау был все это время агентом контрразведки, и его послали следить за ним и поймать его. Он уже ждал, что немедленно на его кистях защелкнутся наручники; с дрожью в голосе он спросил: "Что ты хочешь сказать мне?"

Минткенбау ответил печально: "Боб, я — гомосексуалист".

"Ох, слава богу!" — выпалил Джонсон.

Паула, ждавший на Фридрихштрассе в Восточном Берлине, был взбешен, увидев, что Джонсон идет в компании с незнакомцем. Он повел обоих американцев в кафе, сердито указал на Минткенбау и спросил: "Кто этот человек? Что он здесь делает?"

Оправдываясь, Джонсон рассказал о своей дружбе с Минткенбау, об их сообщничестве и обстоятельствах, заставивших их бояться ареста. "Это полнейший идиотизм, — заявил Паула. — Если бы действительно подозревали вас, они бы предъявили вам обвинения, либо вообще не трогали вас. Возьмите себя в руки и забудьте обо всех этих идеях о побеге. Вопрос о Вашем будущем был решен несколько месяцев тому назад".

Повернувшись к Минткенбау, он приказал: "Расскажите мне о себе. Что Вы делаете в армии? У Вас есть семья? Почему Вы впутались в это дело?"

Послушав некоторое время, Паула смягчился. Теперь его даже заинтересовал этот новый американец, и его бесцеремонность уступила место дружеской вежливости. Обученный анализировать характер и поведение человека, Паула обнаружил, что Минткенбау был гомосексуалистом; гомосексуализм же, особенно не слишком очевидный, был как раз тем недостатком, от раскрытия которого КГБ получал удовольствие.

Вопреки широко распространенному предположению, КГБ интересуется гомосексуалистами не из-за того, что их легко шантажировать. Гомосексуализм часто сопровождается всевозможными расстройствами характера, которые делают жертву неустойчивой и легко ранимой, если подвергнуть ее искусной обработке. Он травит определенного гомосексуалиста, который, хотя более или менее является действующим членом общества, тем не менее находится подсознательно в состоянии войны с самим собой. Вынужденный вступать в мучительные отношения, никогда не приносящие радости, он не может избежать сознания того, что он не такой, как все. А поскольку он отличается от других людей, то считает, что может не подчиняться моральным принципам, установленным в обществе. Более того. Поскольку общество постоянно преследует его, он стремится отомстить обществу. Для такого человека измена является орудием возмездия. А Минткенбау и был таким человеком.